Остров тайн
Шрифт:
Освещая потолок и карниз, золотятся последние отблески вечерней зари. Но вот и они погасли, крадутся лиловые тени. Они быстро густеют, чернеют, заполняют углы, поднимаются по стенам, стелются по полу.
Кисея прорвалась. Сразу, в один миг вспомнилось все: берег бухты, ракушки, свист в воздухе, что-то упало на плечи… Удавка!
Максимыч открыл глаза. Он лежит в кают-компании. Шею давит узел, руки скручены за спиной, ноги связаны. Сознание полностью вернулось… На него напали, «Бриз» уводят. Кто? Куда?
Боцман вспомнил о капитане, ребятах. На скулах надулись желваки, он заскрежетал зубами. Руки ноют, но это
Машина заработала вхолостую. Загремела якорная цепь: «Бриз» остановился… Сколько прошло времени, как на него напали? Час, от силы полтора… Если в среднем двенадцать узлов — отошли недалеко.
Клайд Годфри еще раз осмотрел пульт управления: до чего все здорово! И слушается, как хорошо выдрессированная собака. Да, на таком корабле плыть — одно удовольствие. Он вышел из ходовой рубки, сбежал по внутреннему трапу, зажег электрический фонарик.
Перед дверью кают-компании прямо на полу сидел Том Кент и, запрокинув голову, высасывал последние капли из плоской фляги. Клайд направил луч фонаря прямо ему в лицо:
— Черт возьми! Вы опять лакаете?! Кент сощурился, отвернулся:
— Уберите к чертовой матери, сэр, этот прожектор! — Он бросил пустую флягу, поднял лежавший рядом автомат, надел на шею. — Будь я проклят во веки веков! Мне, эр, начинают надоедать ваши наставления… Я вам не луга! — Он встал, покачнулся. — Я, сэр, был миллионщиком, я был богаче Рокфеллера вместе с Дюпоном, и, будь я проклят во веки…
Кент осекся. Хмель мгновенно сошел… Он только сейчас заметил, что Клайд держал палец на спусковом крючке, а дуло автомата смотрело прямо в глаза ему, Тому Кенту! Он сразу сник, руки его опустились, он отвел взгляд.
Не повышая голоса, Годфри спросил:
— Как тот там? Кент пожал плечами:
— Когда я смотрел последний раз, он еще не приходил в себя…
— Вы отпустили веревку на шее? Пустые глаза забегали…
— Ну, Кент, берегитесь: если он задохнулся — вам несдобровать… Откройте дверь!
Яркий свет резанул по глазам, но Максимыч не отвел взгляда, даже не зажмурился.
«Здоров, черт», — подумал Клайд и громко сказал:
— Отпустите петлю. Возьмите шлюпку, отправляйтесь на «Фэймэз». Пусть Уэнсли пришлет двоих с автоматами. Я буду ждать вас здесь.
Максимыч глубоко вздохнул, напряг мышцы, сел. Он пытался рассмотреть вошедших, но фонарь слепил глаза, за ним была сплошная чернота.
Не отводя луча от лица Максимыча, Годфри взял стул, сел напротив боцмана. Некоторое время он молча смотрел на него, тщетно пытаясь увидеть хоть малейший проблеск страха или хотя бы волнения. Моряк сидел не отводя взгляда от слепящего луча. Сурово сдвинутые брови, черные зрачки будто застыли… Да-а! Наверно, вот такие двадцать лет назад ставили свои подписи на развалинах гитлеровского логова… С ним будет нелегко!
Клайд достал пачку «Чеетерфилда».
— Я буду говорить по-русски… Как вас зовут? — Вынул сигарету, поднес к губам Максимыча.
Боцман не шелохнулся: плотно сжатый каменный рот, неподвижный взгляд…
Клайд щелчком отбросил сигарету, достал другую, закурил.
— Вы не курите? Простите, не знал… Так как вас зовут?.. Не желаете отвечать? Что ж, уважаю ваше инкогнито. Тем более, что я и без того знаю, кто
Лицо матроса по-прежнему словно застыло. Только глаза еще глубже ушли под лохматые брови и горят оттуда, как раскаленные угли…
Клайд мысленно выругал себя. Он допустил оплошность: незачем было говорить о судовых документах. Этот чертов истукан, вероятно, догадывается, что он их еще не нашел. Кстати, сколько ему может быть лет? Трудно сказать точно — должно быть около шестидесяти. Но силища! Каждый мускул виден… Как же его заставить заговорить?.. Нужно переменить тактику. Предложить деньги?.. Визу в любую страну?.. Нет, не выйдет Не таков.
Клайд придвинул фонарь еще ближе к лицу Максимыча:
— Полагаю, вы понимаете, что шутить с вами я не намерен? Вы в наших руках — вам это должно быть ясно. Никто не знает, кто и куда увел этот корабль. Не знают и никогда не узнают. И это вам должно быть ясно. — Фразы вылетают отрывистые, свистящие. — Предлагаю выбор: или вы мне скажете, зачем прибыло сюда это судно, или… вместе с этим кораблем отправитесь в довольно длительное подводное путешествие!
Годфри ждет секунду, две, три… На костистом лице не дрогнул ни один мускул.
— Да заговоришь ли ты, сволочь? — Годфри вскочил, наотмашь ударил Максимыча по лицу…
Клайд едва успел отскочить: плевок пролетел мимо уха.
— Ах так!.. — Он отошел, нервно закурил. — Даю тебе время на размышление — до утра. Если в семь ноль-ноль не заговоришь, — в семь ноль пять будешь потоплен живьем вместе со своим судном! — Клайд подошел к двери, рывком открыл ее, захлопнул за собой.
Клайд Годфри переходил из помещения в помещение, с профессиональной сноровкой производил обыск.
— На судне было пять человек. Среди них — женщина. Вероятно, кок… Две каюты пустые: это еще четыре человека. Они, очевидно, высадились на берег совсем скарбом… Знают про лабораторию, или их прибытие— случайное совпадение: «That is the question»!
— Конечно, знают. Но неужели группа из восьми человек могла войти в пещеру, не оставив никаких следов? А если там имеется еще вход?.. — Неожиданная мысль завладела его вниманием. — А если… если русские уже давно сюда наезжают? А эти восемь — лишь новая смена? В таком случае, лаборатория действительно скрывает важные секреты… Иначе они давно объявили бы об открытии неизвестного острова… Возможно, это судно и построено для связи с островом. Наверно, они привезли новое оборудование, иначе зачем было всем высаживаться?.. Но если это смена, то их по меньшей мере еще четыре человека!.. Всего без женщины — двенадцать!