Остров традиции
Шрифт:
– Господи... какое это имеет значение? Да пусть хоть трижды уёбище! Руди так соскучился по науке, по компьютерным разработкам... он ведь такие надежды подавал, такие надежды... Но подрался с кем не надо - и загремел сюда. А теперь вот женится на ком надо.
– А что же ты?
– наконец вырулил Конрад куда надо.
– А что я? Мало ли одиноких матерей в этой стране? Обещался алименты платить регулярно... а там кто его знает? С таким покровителем он вправе творить всё, что ему заблагорассудится. Он раз в месяц ездил в столицу -
– А как же ты, разведённая, будешь продолжать служить в Органах?
– В том-то и дело. Не приветствуется это. Но он говорит: с твоей грамотностью ты себе, если что, найдёшь работу и вне Органов. Но я же посвящена в какие-то секретные дела...
– Серьёзно?
– Да где там... Я же так, на подхвате, машинисткой больше... никогда особо и не вдумывалась в то, о чём речь идёт. Но считается, что я в курсе каких-то очень таинственных тайн. Отпустят ли меня так просто... или арестуют? Или прикончат? От них всего можно ждать.
– Можно, это точно. Вот только скажи - из ваших сотрудниц, что, все замужние?
– Нет, не все. Всё больше вдов. На всех мужчин не напасёшься. Мужчины в этой стране только и делают, что истребляют друг друга... Но я-то не вдова.
– И что же ты думаешь делать?
– Руди говорил: ничего с тобой не случится, генерал о тебе позаботится, и мужа тебе найдёт. Хочется, конечно, верить, но я стала такая... недоверчивая...
– Короче...
– Натали насупилась.
– Что я думаю... Нам с тобой надо вновь сойтись.
– Это как это?
– А вот так. Ты на мне опять женишься. Жить будем у меня в губернском центре... ну да ты был в квартире, всё видел. Мальчик сохранит прежнюю фамилию, а я возьму твою...
– Лихо, - только и мог изречь Конрад. Он почувствовал, как что-то тёплое поселилось у него в животе и стало разливаться вверх и вниз по всему нутру.
– ...работать будешь тем же, что сейчас... Уж ты извини, я знаю, что ты в органах числишься.
– Подобное тянется к подобному...
– Только тебе нужно будет перейти в штат.
– А меня возьмут в этот самый штат? С моим-то диагнозом?
– Конечно, возьмут. Ведь мужчин катастрофически не хватает. Я уже у шефа нашего спрашивала. Он даст добро...
– Мужчин-то не хватает, это ясно. Но мужчина ли я, посуди сама...
– Диплом у тебя сохранился?
– Натали словно не слышала последних слов Конрада.
– Да. С собой...
– Вот и чудесно. Диплома хватит, а медицинской справки никто с тебя не потребует. Ты грамотный, а это сейчас очень ценят. Тебя не угонят на фронт, не переведут в оперчасть... Вот только печатать тебе надо научиться. Компьютер освоить.
– Где мне...
– Освоишь. Ты же не клинический идиот. Жить захочешь - освоишь.
Воцарилось долгое молчание.
– Слушай...
– сказал, наконец, Конрад.
– Всё это так неожиданно...
– Послезавтра.
– Но ты понимаешь, в чём дело... ты же ведь меня не любишь...
– Ну, что ж поделать... Ты меня тоже, поди, не любишь. Я же видела твою хозяйку... Но ничего, надо быть реалистами. Выбирать синицу в руках.
Конрад вновь надолго замолк.
– Натали, - начал он спустя какое-то время.
– Я с радостью составлю тебе... нет, не компанию... Буду твоим мужем, короче. Но ты реально... сможешь со мной жить? Ты стерпишь мою безрукость, мою неряшливость, моё бессилие? Ты в самом деле сможешь жить со мной под одной крышей?
– Как говорится... стерпится - слюбится. Уж лучше ты, чем эти... нынешние кадры.
– Натали вновь поморщилась и махнула рукой, что при обычной скудости и скупости её жестикуляции было серьёзным проявлением чувств.
– Чем же тебя не устраивают молодые кадры?
– поинтересовался Конрад.
– Грубые они.
– А я что - деликатный?
– Ты - мягкий.
– Ты хочешь сказать: мягкотелый.
– Не цепляйся к словам, Конрад. Да, ты угловатый, но не вульгарный. Ты ещё что-то плохое про себя сказать хочешь?
– Зачем? Ты и сама всё знаешь.
– Откуда тебе ведомо, что именно я про тебя знаю? Ты такой... домашний, хотя и хочешь казаться диким. А дикость тебе не к лицу.
– Ишь ты, как заговорила... Прямо для моей "Книги легитимации"! Жалко, что я её уже в другом ключе пишу... Но ты учти: за последнее время я страшно обленился. Если раньше я всё время суетился и поспешал, то теперь делаю всё как в замедленной съёмке. И всего боюсь. Ночью - а я ночами не сплю - то и дело вздрагиваю от малейшего шума. Мнителен стал. По дому почти ничего не делаю, хозяйкины харчи трескаю. Плохой из меня защитник и добытчик никудышный. И по-прежнему ничего не умею.
– Вот удивил!
– отмахнулась Натали и тут же переменила тему:
– Кстати... ты что же, получается, живёшь у нашей несостоявшейся учительницы музыки?
– То есть?
– То есть, я уже видела эту женщину. Руди говорил, что она лучший учитель музыки в этой стране...
Конрад лишний раз подивился, у кого Натали выучилась говорить "эта страна", и заодно порадовался за чадо бывшей жены.
– За чем же дело стало... занимайтесь с ней.
– Ты что... мы - в городе, она - тут... Раньше Руди имел в виду, что будет возить её к нам в город... и платить ей бешеные деньги. У меня таких денег нет.
Вдруг Конрада сотрясло внезапное прозрение:
– Натали! А как фамилия этого генерала?
– О! Это птица высокого полёта... Фамилия его - Фарнер. Она тебе что-нибудь говорит?
– Ага!.. И он отпускает за кордон великого программиста в погонах фон Вембахера... ради того, чтобы заменить его программистом в погонах Петцольдом?
– Откуда ты всё это знаешь?
– изумилась Натали.
– Да так... Мир тесен, настолько тесен, что мы постоянно сшибаемся лбами друг с другом.