Остров
Шрифт:
Истребляя все живое, атланты и небольшая кучка сбежавшихся к храму защитников Города поднялись на платформу, густо заваленную трупами. Каменная чаша для жертвоприношения была полна крови, вытекшей из горла свалившегося на нее мертвого кечуанина. «Что ж — усмехнулся Инкий — бог благосклонно принял жертву!»
Ворота освобожденного храма распахнулись. В них появился Воолий.
— Надо спешить, — крикнул он Инкию. — Дикари пытаются разломать ракету!
— Идем, — слегка остыв от горячки боя, сказал Инкий.
Из ангара, занимавшего
Атланты вошли в ангар. Вставшая у входа Герра преградила путь сунувшимся было следом уру. Они покорно остановились, лишь Анко-Руй попытался пройти дальше. Герра навела на него бластер, но Инкий почему-то крикнул:
— Пропусти его!
Герра недовольно посторонилась, и Анко-Руй прошел в святая святых храма Солнечного Ягуара.
Ракета была исправна. Дикари, пытаясь сломать адское изобретение пришельцев, лишь слегка поцарапали обшивку, Инкий набрал комбинацию цифр, и люк, щелкнув магнитами замка, открылся.
— Они хотят крови, — сказал Инкий на атлантическом, — они получат ее! Садитесь! И ты, — крикнул он Анко-Рую, видя, что тот нерешительно мнется перед титановым монстром.
— Но радиация губительна для него! — воскликнула Слета.
— За десять минут с ним ничего не случится! А десять минут — это много, даже слишком много. Садись!
Анко-Руй послушно залез в механическую махину. Генераторы солнечных батарей распахнули двери шлюза, взревели двигатели, и ракета взмыла в небо.
— Воолий — крикнул Инкий сидящему за штурвалом товарищу — Держи курс на казармы!
— Но там же наши!
— Ты помнишь, что сказал Командор, когда взрывал Дом Народа? Наши все умерли. Там мразь, которую нужно смешать с землей!
Инкий включил настройку лазерной пушки, снятой когда-то с «Марса».
— Скорость меньше… Огонь — крикнул он сам себе.
Анко-Руй, немного отошедший от ужаса первых минут полета и внимательно смотревший в иллюминатор, видел, как массивные многотонные стены казарм вдруг осели и рухнули, подняв гигантское облако пыли. Следом расстрелу подверглись кварталы янакона. Луч превратил глиняные хибарки в мертвый спекшийся камень.
— Теперь к Пуна-Пунку!
Накренившись, ракета сделала резкий поворот и понеслась к гигантской пристани, кишевшей спасающимися бегством кечуанами. Они захватили суда и пытались уйти морем.
Первый импульс обрушился на тех, кто метался у края пристани. Он был краток и, прочертив глубокую
Импульс! Корабль, доверху набитый кричащими людьми, вспыхнул словно факел. Ракета с ревом пронеслась над морем и начала закладывать новый вираж.
Импульс! Импульс! Импульс! Корабли разлетались огненными тюльпанами, вода кипела и брызгала паром.
— Может, хватит? — спросила Слета, осторожно трогая плечо любимого.
— Ну нет! — Очередная вспышка.
Море покрылось обломками, кое-где чернели головы барахтающихся в воде людей.
— А теперь — вокруг Города!
Лишь опоясав Город огненной стеной, Инкий успокоился. Ракета вернулась в ангар.
Когда атланты вышли из ворот храма, вокруг было море. Море коленопреклоненных людей.
Стража у ворот Дворца почтительно расступилась, и Эмансер, едва сдерживая радостную легкость шага, буквально выпорхнул наружу. Статуя Командора, так подавившая его своим величием в первый раз, гладкий, словно вылизанный, базальт площади — Эмансер знал секрет его обработки, набережная, у которой жмутся несколько лодчонок. Спустившись по ступенькам, Эмансер подошел к одной из них и полез в мешочек за контрольным жетоном, но лодочник — черноглазый безусый парень — поспешно воскликнул:
— Не стоит утруждать себя, мой господин!
— Ты меня знаешь?
— Да — Лодочник угодливо согнул спину.
— Но откуда?
— Нас… — начал парень и осекся.
«Как мало я знаю об этом городе» — подумал Эмансер и приказал:
— Ну ладно, вези меня в порт, к морю.
— Слушаюсь, мой господин.
Весла плеснули воду. Потянулись земляные кольца, каналы, башни, часовые, которые, не дожидаясь предъявления контрольного жетона, пропускали лодку дальше, и Эмансер поразился, насколько четко и отлаженно работает механизм Города. Лодочник, несколько раз безуспешно пытавшийся заговорить с Эмансером, угрюмо молчал и, кажется, был рад, когда необщительный пассажир велел подчалить лодку к ближайшему молу. Здесь Эмансер вылез из шаткой посудины и с беспечным видом направился вглубь гавани — туда, где виднелись высокие сторожевые башни. За башнями было море, свободное от кораблей и портовой шелухи, за башнями была свобода.
Как только кемтянин зашел за ближайший мол, лодочник выскочил из своей лодки и бросился бежать к невысокой голубой будке. Там сидел человек в сером с двумя зелеными полосками хитоне. Лодочник предстал перед ним.
— Ну что — спросил сидящий, ковыряя пальцем во рту.
— Он пошел в сторону военных молов. Как мне кажется, он хочет бежать из Города.
— Пусть попробует — усмехнулся серый — Нейроошейник. О чем он говорил?
— Он не стал вступать со мной в разговоры.