Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)
Шрифт:
Кажется, для тех интервьюируемых, которые были воспитаны в ассимилированных семьях, их еврейство было не <…> состоянием, которое они могли бы так или иначе определить в соответствии с той ролью, которую оно играло в их жизни, а задачей, с которой им следовало справиться. Многие чувствовали, что их окружение не воспринимало их как евреев в том смысле и в той мере, в каких они сами себя таковыми считали, и они переживали это различие как стигматизацию [Kov'acs 2008: 11].
Исследование Ковача резко высветило те механизмы, с помощью которых замалчиваемые и подавляемые потери и травмы выживших родителей в дополнение к «молчаливой» стигматизации различий делали самоощущение евреев послевоенного поколения проблематичным, а иногда и патологическим.
Возвращаясь к вопросу о том, каким образом в социалистической Венгрии существовали евреи, если еврейская идентичность была отделена от любых публично обсуждаемых вопросов,
…Нас интересовало, насколько возможно генерализировать наши личные эмоции и переживания. Если выяснится, что мы не одиноки с нашими смутными мыслями и необъяснимыми чувствами по поводу нашего еврейства, то, значит, в конце концов, существует определенная община или группа, с которой мы можем себя сравнивать, а следовательно, мы оказываемся способны создать более осязаемые рамки для своей идентичности [Er"os 1992: 86].
В нашем исследовании мы попытались определить «культурную/интеллектуальную элиту» 1960-х годов на основании ее специфического габитуса, прежде всего описывая ее вкусы, формы потребления культуры, отношения к другим общественным группам и к государственной власти. «Насыщенное описание» летнего отдыха в Банке нужно для того, чтобы выявить источники, породившие сознание исключительности и сложные способы определения социальных границ в неформальном пространстве общения, укрытом от унифицирующих амбиций социалистического режима.
Мы считаем, что с наступлением венгерской «оттепели» и формированием более терпимого отношения к той деятельности, которая раньше считалась незаконной и неофициальной, были определены новые правила, дававшие возможность заново провести границы между социальными группами и постепенно утвердить различия между ними. Неупоминавшееся, замалчивавшееся еврейство участников летнего отдыха или, точнее, скрытая общность евреев в социалистической Венгрии, опиравшаяся на специфические «смутные мысли и необъяснимые чувства», сыграла важнейшую роль в тех «тонких различиях», которые действовали во время летнего отдыха в Банке.
Наше исследование сосредоточилось на трех пересекающихся темах.
1) Рассказы о семьях, детстве, неформальной и семейной социализации тех детей, которые приезжали на летний отдых в Банк, а также нарративные паттерны интеллектуальных биографических повествований.
2) Создание нарратива еврейской идентичности детьми того поколения, которое в Венгрии пережило Холокост.
3) Социальная история прогрессивной педагогики в Венгрии между двумя мировыми войнами и трансформация социально-политических значений, которые приобрели в Венгрии принципы прогрессивной педагогики.
В этой статье мы сосредоточимся прежде всего на первой и второй сферах нашего исследования.
Для того чтобы постепенно понять особые смыслы реальности Банка, необходимо прежде всего дать историческую информацию об этом пространстве летнего отдыха 838 . Мы рассмотрим эту информацию в контексте социально-политических условий существования банкийской институции, а также ее социальных функций. Особенности жизни в Банке будут проясняться при обсуждении внутренней периодизации нарративов об «исторических переломах» в «королевстве» и при фиксировании изменчивости и постоянства стратегий в отношении интеллектуальных истоков и еврейской идентичности в биографических рассказах, в частности – в рассказах о летнем отдыхе в Банке. Мы покажем, что темы исторических переломов и еврейской идентичности теснейшим образом связаны между собой и выполняют в нарративах роль ключевых структурирующих моментов.
838
По сути дела, наиболее полным собранием исторической информации об Эстер и ее летнем отдыхе является работа Ференца Фабри по прозвищу Бид (Bid), приезжавшего в Банк в 1949 – 1962 годах. Он терпеливо и настойчиво собирал, приводил в порядок и публиковал (на сайте документальное наследие Эстер Левелеки и летнего отдыха в Банке.
Таблица 1
Статистика интервью: поколения отдыхавших в Банке
Педагогические принципы Банка глубоко укоренены в социально-политическом и институциональном аспектах жизни Будапешта 1920 – 1930-х годов. Эстер Левелеки родилась в 1917 году в смешанной семье. Ее отец был управляющим на химическом заводе. Его ассимиляторская стратегия (во многих отношениях типичная) была настолько
839
Одним из главных действующих лиц этой школы была сама Марта Мюллер, член международного Товарищества нового образования (New Education Partnership) и главный редактор венгерского журнала, поддерживавшего идеи Товарищества, – «J"ov"o 'Utjain» [«На пути в будущее»]. Она была основательницей Семейной школы, которая работала с 1915 по 1943 год.
Во всей Венгрии в это время христианско-консервативные правительства проводили образовательную политику соответствующего направления и стремились прежде всего к полной грамотности граждан. Но у жителей столицы, особенно у наиболее обеспеченной части среднего класса, запросы были намного более высокими – соответственно, в Будапеште в 1920-е годы частное образование росло с беспрецедентной быстротой. Оно было представлено новыми детскими садами и начальными школами, которые сотрудничали с приобретавшими институциональные формы экспертными группами по «современной» педагогической психологии. Эти новые образовательные учреждения отстаивали использование достижений «прогрессивной» науки об образовании и соответствующих практик, таких как педагогика Марии Монтессори или Вальдорфская система. В быстро растущее и институционализирующееся поле входили не только собственно частные школы и детские сады, но и частные детские лагеря для летнего отдыха, курсы для учителей и молодых матерей, конференции, выставки, журналы и брошюры о современных методах воспитания детей. Это поле было частью более широкой культурной среды верхней части среднего класса – точнее, его «либеральной/буржуазной/еврейской/городской» части, отделенной от христианско-консервативных кругов не только в политическом отношении, но и по экономическому положению и поведению. По мере устрожения антисемитского законодательства это альтернативное образовательное поле все больше и больше становилось своеобразным платным убежищем для еврейских детей и рынком труда и местом карьерного роста для молодых женщин-евреек.
Как и в аналогичных ситуациях в странах Западной Европы (ср., например: [Rose 1999]), влияние на общество этого образовательного поля и его социальная функция были основаны на двух несовпадавших, но взаимосвязанных педагогических направлениях. Одно из них – изучение и просвещение буржуазных матерей из среднего класса и намерение усилить потенциал детей из того же среднего класса. Другое, продолжавшее филантропические традиции, – организация социальной мобильности крестьянских детей и профилактика и снижение риска криминального поведения. В организации отдыха в Банке можно проследить влияние и стратегии социализации, характерной для городской элиты, и обусловленные идеей социальной ответственности практики приглашать на отдых сирот, – в этом случае смешение детей из разных общественных групп воспринимается как вспомогательная (serving) педагогическая цель. Хотя оба этих педагогических направления открыто заявляли о себе и стремились влиять на официальную образовательную политику, ни одно из них не смогло оказать воздействие на правящие христианско-консервативные круги.
Венгерские семинары учителей, стремящихся реализовать идеи прогрессивной педагогики, ориентировались на европейские сети профессионалов, распространявших работы таких теоретиков образования, как Мария Монтессори и Жан-Овид Декроли 840 . Задача учителя, по Монтессори, состояла в том, чтобы максимализировать его прирожденный, изначальный потенциал, изучая присущую ребенку индивидуальную логику познания мира. Как полагали последователи Монтессори, в противоположность взрослым, ориентированным на цель и результат, ребенок стремится развить свои способности для того, чтобы раскрыть собственный внутренний потенциал и благодаря этому самосовершенствоваться и преумножать свои социальные и интеллектуальные функции. Вместо того чтобы стремиться к нормативному и предписывающему педагогическому идеалу (именно такая модель была тогда господствующей), учитель должен был найти собственные, оригинальные пути воспитания ребенка, помогая ему/ей постигать радость самостоятельной деятельности.
840
Жан-Овид Декроли (1871 – 1932) – бельгийский учитель и психолог, настаивавший, что школа должна соответствовать «биологическим потребностям» учащегося.