От альфы до омеги
Шрифт:
— Сейчас посмотрю, есть кто в участке или нет, — с видом заговорщика шепнул полицейский.
Он разрешил Ирис забрать еще три шоколадки. Отнекиваться она не стала, и рассовала их по карманам рваного платья. Оно и к лучшему: одна порция дает энергию на несколько часов, и неизвестно, когда она урвет еще кусочек. Вдобавок, эти шоколадки куда сложнее по составу, чем те батончики, которые выдавали в столовой Центра. Логично, ведь они предназначены для людей и их привередливых вкусовых рецепторов. Но одна мысль о том, что она ест что-то, что обязано быть вкуснее ее
Полицейский исчез на винтовой лесенке, ведшей на первый этаж. Ирис неуверенно шагнула за ним.
— Все чисто. Можешь идти, — полицейский на ходу обернулся и задрал голову.
Ирис тихонько спустилась в приемную, залитую солнцем. Окна здесь были огромные, и пропускали столько света, что Ирис невольно зажмурилась. Из-за распахнутой двери справа с табличкой «открыто» доносились запахи выпечки.
— Точно не хочешь как следует позавтракать? Можно взять с собой, — тепло улыбнулся полицейский.
— Уже вернулись с облета?
Из-за стойки вынырнул мальчишка. На вид он был чуть старше Ирис; может, на пару месяцев, а может, и на пару лет. Светлые вихры были тщательно зачесаны за уши, гимнастерка застегнута на все до единой пуговицы. Он заискивающе улыбался, а в руке сжимал чашку кофе.
— Благодарю.
Полицейский принял чашку и, блаженно прикрыв глаза, сделал глоток. Мальчишка бессовестно пялился Ирис. Его восхищенный взгляд задержался на рваном подоле и грязных коленках.
— Вы взяли нарушительницу? За городом?
— Это наш практикант, Тит, — с улыбкой пояснил Ирис полицейский. — В рвении ему не откажешь. Приходит раньше всех и позже всех уходит. Не пропускает ни одного дела.
— Мой отец — глава ведомства Особых Назначений, — выпятив грудь, сказал Тит. При упоминании об отце его взгляд как-то потускнел. — Когда-нибудь я займу его место.
— А пока он практикуется у нас, — кивнул полицейский. — И вот тебе следующее задание: иди-ка за стойку и тихонечко там сиди.
Тит сморщился, будто ему прямо в рот сунули лимонную дольку.
— Но я же...
— Задание. Слышал?
Тит вытянулся, отсалютовав, и не слишком бодро побрел за стойку. Он не отрывал зачарованного взгляда от Ирис.
— Ну, а теперь беги, — сказал ей полицейский. — Надеюсь, я не пожалею о том, что отпустил тебя без регистрации.
— Не пожалеете, — быстро улыбнулась Ирис и махнула ему на прощание.
Эмпориум встретил ее перезвоном колокольчиков, гудками округлых стеклянных автомобилей, ревом больших грузовых тяжеловозов. Улица тонула в бледном утреннем сиянии, далеко впереди из сердца города поднимались высотки в кольце автострад, из окошка полицейского кафе тянуло ароматами еды, пока еще редкие прохожие сновали мимо, не замечая Ирис. Она оправила складки своего безнадежно испорченного платья и выдохнула.
Она могла пойти куда угодно. Ирис была свободна. Окончательно и бесповоротно свободна,
Больше никакого Центра, Мамонтов, Мариэллы и Человека-Без-Имени, имя у которого все-таки нашлось. И вместе с этим — больше никакого Ликвидатора за спиной. В друзья он к ней не напрашивался, но без него как будто... пустота. Словно срезали вроде бы совсем ненужный, нежданный, но все-таки живой росток.
Ирис подметила слежку, миновав три квартала. Она медленно шла, рассматривая в широких, зеркальных витринах причудливые украшения из неведомых сплавов, разномастные флакончики с духами, всевозможные ручные электронные устройства для управления домашней техникой, спящие синтетические мордашки собак и кошек для содержания даже в самых крохотных квартирах, андроидов на любой вкус и банковский счет...
Мальчишка спрятался за рекламный блок с аудио-интерфейсом, который двигался туда-сюда по мостовой и зазывал покупателей высоким, надтреснутым голоском не слишком исправной системы. Ирис увидела его отражение в витрине: мелькнула его форменная гимнастерка и светлые вихры.
— Ты зачем покинул пост? — поинтересовалась она, огибая рекламный блок.
Мальчишка вздрогнул, густо покраснев.
— А я... Это... — забормотал он.
Ирис нахмурилась:
— Смотри, еще уволят.
Тит одернул куртку и прокашлялся.
— Не уволят. За полторы недели службы я заработал шесть благодарностей. И собираюсь заработать еще.
— А я-то тебе зачем?
Рекламный блок протопал дальше по улице. Теперь они стояли посреди мостовой, и редкие прохожие неохотно их огибали по широкой дуге. Ирис догадывалась о мотивах Тита и без разговоров: восторженный шлейф так за ним и волочился. Он смотрел на нее неотрывно, очарованно, бестолково.
— Ты странная, и шеф привез тебя из-за города. Ты откуда?
Он все равно смущенно мялся и крутил пуговицу на лацкане куртки, но с каждым новым словом понемногу смелел, и краска потихоньку сходила с его щек.
— Из-за города, ты же сам сказал, — пожала плечами Ирис и собралась уже отвернуться.
— Постой, — попросил Тит. — А может, тебе нужна помощь? Ну, там... Проводить до дома. За такое тоже выдают благодарности.
— Так тебе благодарности нужны или что? — свела брови Ирис.
Мальчишка снова густо залился краской.
— Нет, ну что ты! Это я так, к слову... Просто вид у тебя такой чудной...
— Ну и ладно, — отозвалась Ирис. — Чудной и чудной. У тебя в жизни мало интересного, что ли?
Тит помялся.
— Я никогда не видел, чтобы с облетов кого-нибудь привозили, — признался он. — Ты как с другой планеты. Понимаешь?
— Не думаю, что за полторы недели в участке произошло хоть что-то интересное, — заметила Ирис.
— Нет, бывает всякое, конечно, — быстро оправдался Тит. — К тому же, я хожу в участок не первый год. Меня отец заставлял. Раньше я просто помогал на выходных, а теперь меня взяли в штат. На лето. А ты... В общем, я сразу понял, что тебе нужна помощь. Ведь забота полиции — благополучие граждан.