От Альп до Гималаев
Шрифт:
— Ты не забыл освятить облатки?
— Какая разница, освящены они или нет, — пожал он плечами. — Все равно верующие восприняли облатки как тело Христово. Главное — это верить. Неверующим и освященные облатки не помогут.
— А ты веришь в то, что делаешь? — спросил я.
Не ожидавший такого вопроса Фасати слегка смутился, растерянно улыбнулся и сказал:
— С помощью религии я стараюсь поднять достоинство людей. Разве этого мало? — Он посмотрел на меня так, словно желал прочесть мои мысли.
– А духовные иллюзии, которые распространяем мы — католики, индуисты или буддисты, — одни и те же. Только облечены они в разные формы, но предназначены
— Если ты не веришь в бога, зачем в таком случае миссионерствуешь? — возмутился я. — Это ведь лицемерие. Или ты извлекаешь из этого какую-то выгоду?
Фасати не успел мне ответить, так как в ризницу зашли два индуса, споря между собою. Это были отцы наших недавних новобрачных. Невозможно было понять, чего они хотят. Показывая пальцем на своего свата, отец девушки начал объяснять:
— Во время сватовства об этом договоренности не было, а он вломился в мой дом и живет там. Разве есть такое право?
— Как же я не имею права, сват? — наступал отец юноши. — Мой сын теперь хозяин твоего дома. Он обещал в старости ухаживать за мной. Теперь у всех нас права на этот дом, и ты меня не выгонишь...
— Законы Ману [31] говорят, что когда человека убелит седина и он дождется внуков, то обязан порвать все земные связи. А ведь у твоего старшего сына уже есть дети, — не сдавался первый. — Отправляйся в джунгли.
— Не спорьте, — пробовал утихомирить их Фасати.
31
Законы Ману - древнеиндийский сборник наставлений, определяющих поведение человека в частной и общественной жизни. Приписывается мифическому полубожественному предку людей Ману.
— А он разве пойдет в лес, когда дождется внуков? — не хотел остаться в долгу второй. — Все хотят жить!
— Ты хочешь воспользоваться положением своего сына, нечистая твоя душа, — вскочил отец девушки.
— Идите во двор, разберитесь между собой, тогда поговорим, — махнул рукой Фасати.
– Я не обязан вас выслушивать, тем более что вы не католики.
Теперь оба напали на Фасати.
— Вы связали наших детей, вот теперь и судите! — сказал отец девушки. — Как же иначе? Пожалуйста, сааб, возьмите, это очень красивый сапфир. Его нашел в горах мой прадедушка. Только Прошу вас честно решить наш спор.
— Конечно, меня вы обделите, ведь мне нечего вам дать, — вмешался второй.
— Разве не хватает в вашем доме места для всех? — спросил Фасати.
— Наш дом не маленький, — отвечал отец девушки.
— Так чего же еще вам нужно?
— Вот он злится, что я не ем панчагавии [32] , — вмешался отец юноши. — А как я буду есть панчагавию, если отец невестки ест панчамарит [33] ?
— Так почему же вы по-разному питаетесь? — поинтересовался Фасати.
32
Панчагавия — смесь из молока, творога, масла, коровьего навоза и мочи, предназначаемая в качестве пищи при духовном очищении.
33
Панчамарит - смесь из молока, творога, масла, сахара и меда, которую едят члены высших каст
— Так постановил панчаят.Таково наше духовное очищение.
— А почему вас судил панчаят?
— Почему?..
– Они вытаращили глаза, поражаясь непонятливости Фасати.
– Потому, что наши дети приняли католическую веру.
— Так почему же вас панчаят по-разному наказал? Мужчины переглянулись.
— Так ведь он же вайшья, а я - шудр, - пояснил отец молодого супруга.
– Мы ведь из разных каст.
— Переходите в нашу веру, мы снимем с вас наказания, и вам не придется спорить, — предложил Фасати. — Мы не признаем каст и индуистских панчаятов. Мы, как и Ганди, провозглашаем равенство людей. Не нужны будут и драгоценности. Иначе одним сапфиром не отделаетесь.
— Я бы перешел, да вот он не хочет...
— Почему же он не согласен?
— Он мечтает возродиться кшатрием. А я никогда не дождусь такой мокши. Я ведь шудр. Зачем мне такая религия?
Миссионер над чем-то долго раздумывал, а затем спросил:
— А если махант Магджура снимет с вас наказание, вы не будете ссориться?!
— Нет!
– они оба вскочили.
— Послушайте наше богослужение, — сказал Фасати. — Вот закончу службу и отправлюсь в храм к маханту. Может, что-нибудь и удастся сделать.
Усадив отцов наших молодоженов возле ризницы, Фасати ушел служить обедню. После чтения евангелия, когда миссионер отдыхал, сидя на стуле, я взошел на амвон и произнес проповедь, в которой мирил обоих отцов. Я говорил о любви к ближнему, о дружной совместной жизни, о взаимном уважении и вечной жизни после смерти в царстве небесном. Во время проповеди отец юноши неоднократно подталкивал локтем своего свата и показывал на меня. Я был убежден, что проповедь подействует на них.
После богослужения, проводив верующих из церкви, мы с Фасати решили отправиться в храм индуистов. Но идти нам не пришлось. Пономарь сообщил, что в миссию прибыл махант Магджура. Это нас удивило и обрадовало. Может, начнется наконец взаимное общение.
Мы застали Магджуру сидящим на циновках и уселись рядом с ним.
— Я пришел по делу сына, - начал махант.
— Чем мы можем помочь? — спросил Фасати.
— Это - личное дело. Может, вам неудобно?
— Пожалуйста, не стесняйтесь!
— Так вот, гуру нашей семьи недостаточно хорошо учит сына английскому языку. А сын ведь уже посвящен.
Фасати взглянул на меня. Ведь из нас двоих только я хорошо знал английский. Я, тут же сообразив, что к чему, попросил Магджуру:
— А вы в свою очередь не приняли бы воспитанника миссии в свою школу для обучения рисованию? Только этот мальчик из касты шудров, может быть даже хариджанин. Вы могли бы учить его частным образом, так же как и я вашего сына?
— Я буду обучать его как вашего воспитанника, а не как шудра. Вы согласны с этим?
— Но вот еще одно дело, — вмешался Фасати. — Только не личное, а общественное.
Магджура ничего не ответил, словно не к нему были обращены слова миссионера. Однако Фасати не обратил на это внимания и начал разговор издалека:
— Во время упанаяны вашего сына вы говорили, что ни в мире богов, ни на земле нельзя заслужить большего сокровища, чем сердечная доброта. Ссылаясь на это мудрое изречение, я, как католический миссионер, прошу вас снять с родителей, чьих детей мы недавно обвенчали, наказание, наложенное панчаятом. Теперь эти семьи связывают обе наши религии — индуизм и христианство.