От/чёт
Шрифт:
— Ну что, договорились? Да не смотрите вы так, как будто в следующей жизни разыскать хотите. У вас еще в этой все будет хорошо. Спасибо вы мне никогда не скажете. Но может быть, когда-нибудь самому себе признаетесь: я вам не только совесть облепил, но и дал возможность послужить великому делу.
Я отвернулся. В голову не приходило ни одной мысли. Ни вывернуться, ни сопротивляться не получалось. Душно стало и дурно. Я до десяти лет ни одно транспортное средство не переносил. Что там летать или в лодке плыть, поездка в автобусе со мной была для родителей мукой. А уж качели… В общем, я почувствовал себя семилетним, качающимся на качелях в самолете Ту-104,
— Значит, так. Нам нужен ваш отчет обо всем, что вы знаете по этому делу. Не позже субботы. Вы мне позвоните и доложите, что и как. Если нет, мы начинаем действовать, Василий Михайлович. А вот и приехали, впрочем. Извините, на вашу улицу поворачивать не будем. Не из конспирации. На набережной асфальт опять разрыли, выезд плохой.
Дома, после душа и бурбона, стало легче. На автоответчике — четыре сообщения. Два из них — просто гудки. Третье — из института, о том, что на следующий вторник назначено заседание кафедры. Последним звонил Кербер. Он предлагал встретиться. Я перезвонил. Но дома у него никого не было.
«Four roses» кончился. «Glenfiddih» кончился. Что же это за день такой? Ладно, проехали. Включил свой Асег, проверил почту. Одно входящее, из Испании, адрес: [email protected]. Видимо, от Куарда. Я открыл. Это было письмо из туристического агентства «Паломник»: «En contesto a su demanda le comunicamos. No, lamentamos vivamente que no podamos reservar este mismo hotel. En el 1995 el hotel fue reconstruido. Pero nuestra gerencia est'a dispuesta a proponrle otro variante que es m'as c'omodo. Si le conviene el hotel „El Guerrero“, nos ser'a grato reservarle el n'umero all'a. Por favor, telefonee a la agencia o m'andenos un e-mail. Le pedimos perd'un por la equivocaci'un lamentosa y esperamos que nuestra colaboraciyn sea buena en futuro» [17] .
17
«В ответ на ваш запрос сообщаем:
Нет, к сожалению, мы не можем забронировать именно этот отель. В 1995 году он был перестроен в супермаркет. Но наше руководство готово предложить другой, более удобный вариант. Если устроит отель „Воин“, мы будем рады забронировать номер именно в нем. Обратитесь по телефону в агентство или пошлите электронное письмо. Приносим извинения за досадное недоразумение и надеемся на успешное продолжение нашего сотрудничества в дальнейшем» (исп.).
Значит, так, первое и последнее предложения отбросить. И выбрать по одному слову из каждого предложения центрального абзаца, следуя схеме: номер предложения равен номеру слова. Получилось:
«No» — «Нет» — Сергей Сергеевич не работает ни в одном из правоохранительных органов.
«1995» — год его ухода, вероятно, на пенсию.
«Gerencia» — «Руководство» — то, чем он занимается сейчас.
«El guerrero» — что-то вроде «Воин» — название того, чем он руководит.
«La agencia» — ну, и так понятно.
Можно бы и не проверять ничего, но я набрал в Яндексе «агентство Воин» и получил десяток ссылок на «частное охранное агентство ВОИН, Москва», в том числе и www.voin-guard.ru. Кликнул и попал на сайт, весь разукрашенный орлами и стягами. Агентство предлагало свои услуги по охране предприятий и частных лиц, поиску пропавших людей. Кликнул на кнопку «структура» и в открывшемся окне прочитал: «Президент
Значит, он не от государства работает. Ну и что? Он жизнь мне испоганить не сможет? Еще как сможет. Cabr'on. Goat. Bouc. Ziegenbock. Козел.
Снова перезвонил Керберу. На этот раз он снял трубку. Мы договорились, что завтра, в пятницу, часов в семь, он ко мне зайдет.
Итак, что у нас есть? «Beefeater». «Bacardi Black». «Cointreau». He то. Ara, вот то, что надо: «Midnight Believer». И последний документ из папки Романыча. Это письмо на двух страничках, исписанных плотным почерком человека, привыкшего много и подолгу нанизывать буквы одна на другую. Мне же приходилось угадывать, что значит то или иное сочетание практически одинаковых вертикальных, косых и горизонтальных штрихов. Порой казалось, что я физически отрываю одну букву за другой от строки, чтобы составить очередное слово. Три часа работы — и письмо расшифровано.
[файл АПХ-VII]
«Милостивый Государь и Почтенный Друг и Благодетель Петр Ларионович.
Последнее письмо Ваше, в котором Вы просите дать подробный отчет о прискорбном происшествии, случившемся с Алексеем Петровичем, я получил три дня назад, будучи еще в селе Старбеевском. Одни лишь непрерывные заботы этих дней стали причиной моего молчания, столь, вероятно, для Вас мучительного.
Сейчас же по возвращении моем в Москву я взялся за выполнение Вашей просьбы, как бы ни было для меня тягостно описание последних часов земной жизни любезного нашего друга Алексея Петровича.
Как Вам, несомненно, известно, я приехал в Старбеевское по настоятельной просьбе князя Хованского в тот день, когда известие о смерти столь высоко ценимого друга уже достигло Москвы, обрастая слухами, совсем нелепыми. Сообщу Вам, что наблюдал, а более слышал от участников этой драмы, а также о тех соображениях, к которым пришел, узнав о деле сем из первых рук. А выяснил я следующее.
В субботу на той неделе, после обеда, молодой князь Александр Владимирович отправился на конную прогулку, что бывало нередко, а по летнему времени почти каждый день. Алексей Петрович, сильно развлеченный своими химическими опытами и к тому ж испытывавший по временам сильные боли в позвоночнике, компанию ему составлял редко, во всем полагаясь на камердинера молодого барина Фрола, всюду хозяина сопровождавшего.
Вот и в этот день Александр, как говорят, долго скакал по окрестностям Старбеева в сопровождении своего камердинера, а выехав на берег речки Химки, решил искупаться. Речушка сия быстра и неглубока. Правда, встречаются в ней омуты. Студеная вода ее составляет опасность лишь для пловцов неопытных, к коим, конечно, молодого князя отнести нельзя. Поэтому ни Фрол, ни те из крестьян, кто случился в то время рядом, за барином пристально не следили. А когда бабы у берега крик подняли, он уже с головой под воду и ушел.
Фрол с мужиками кинулись в реку, вытащили барина, но он, по их словам, кои я лично слышал, уже не дышал. Фрол поскакал уведомить Алексея Петровича. На счастие, коляска управляющего, собиравшегося ехать в Москву, была запряжена. Алексей Петрович примчался в ней на берег злосчастной речки и там, как говорят свидетели произошедшего, „набросился“ на тело княжича. Зная нежность и чувствительность сердца нашего друга, я было подумал, что он бросился оплакивать безвременно усопшего своего воспитанника. Однако все видевшие его меня в том разубедили.