От Гринвича до экватора
Шрифт:
Среди сонма лиц мелькнуло одно, заставившее оглянуться. Где-то я видел этого человека.
Но где?
Каждому, наверное, знакомо это состояние: силишься вспомнить — и не получается. Снова и снова он проходил перед моим мысленным взором: быстрым шагом, чуть вразвалку. Раньше в Белграде я его точно не встречал. В Москве тоже.
Но тогда где?
Для тех, кто жил в «Славии», был выделен специальный автобус, он курсировал между гостиницей и Дворцом конгрессов, в котором проходила встреча стран — участниц совещания по безопасности и сотрудничеству
— Почему мы не едем? Опоздаем! — заволновался мой сосед.
Пассажир повернулся:
— Вы русские? Будем знакомы: Гайтан.
Это имя я вроде бы тоже слышал.
— Вы хорошо говорите по-русски, — заметил я.
— Мой отец русский. И вообще я, хм, — он ухмыльнулся, — интересуюсь вами.
Это «хм», развязный, самодовольный тон. И тут я вспомнил.
…Они шли по улицам Лондона. Впереди маршировали барабанщики, за ними парни в черных рубашках. В руках — транспаранты. «Долой красных!», «Выбросить цветных!» Шествие замыкал автомобиль.
Я не верил своим глазам. Неужели это происходит сегодня, а не в кинокадрах сорокалетней давности?!
У поля для игры в гольф они остановились и сгрудились вокруг автомобиля.
Когда я подошел к полю, мне преградили дорогу двое: руки в карманах, насвистывают. С подозрением оглядели, но ничего не сказали.
Совсем близко от места сборища услышал:
— Ваш членский билет?
Передо мной стоял высокий шатен.
Пришлось признаться, что билета у меня нет.
Уловив акцент, шатен принялся буравить меня глазами. Однако на «цветного» я не был похож.
— Немец, что ли? Хотите позаимствовать у нас опыт?
Я пробормотал что-то нечленораздельное. И был пропущен на лужайку. Вокруг размахивали портретами Гитлера, плакатами с изображением свастики. Пели, правда, нестройно: «Если белый — хорошо, если черный — плохо». Но зазвучал мужской голос — и шум стих.
Начался митинг «национального фронта» — крупнейшей расистской организации Великобритании, объединяющей двадцать тысяч молодчиков.
В листовках и на демонстрациях ее члены без устали повторяют: во всех бедах Англии виноваты «цветные» и их надо насильно репатриировать. «Новый фашизм поднимает голову в Британии», — сделал вывод корреспондент «Дейли миррор».
«Национальный фронт» набирает кадры без разбора. Корреспондент заполнил анкету новобранца, которая публикуется на последней странице газеты «Новости национального фронта», отправил ее по указанному адресу и через неделю получил ответ: «Можете участвовать в нашей манифестации».
Журналист участвовал. После нее он держал, помимо портрета Гитлера, и автомат — новобранцу втолковывали: «Мы не возражали бы захватить власть конституционным путем, однако, если это не получится, используем другие средства». Свой репортаж он озаглавил: «Я вижу машину ненависти за работой».
…Первый выступающий — Мартин Уэбстер. Круглая, гладкая физиономия, сам
Уэбстеру принадлежат широко известные слова: «Англии нужна хорошо смазанная машина нацизма. И мы будем ее создавать».
В конце речи Уэбстер объявил:
— Теперь я представлю наших новых членов.
На крышу автомобиля поднялись четверо. Одним из них и был Гайтан. Каждый произнес несколько фраз. Гайтан, явно подражая Уэбстеру, закричал:
— Больше всех я ненавижу красных! Они отняли у моего деда землю, и ему пришлось уехать из России! Нет — красным! Нет — цветным!
Новобранцев сменил на крыше автомобиля Роберт Рельф, лидер «фронта». Сколько раз он попадал в тюрьму за расистские выходки! То учинял погром в магазине, принадлежащем индусу, то посылал негру-инвалиду письма с угрозами, рисунками со свастикой и призывами «Возвращайся, Гитлер!». В последний раз отправился в тюрьму за то, что не подчинился решению суда. (Судья потребовал убрать оскорбительную для цветных граждан надпись, которую Рельф выставил у ворот своего дома: «Продается только английской семье», а тот наотрез отказался.) Заключенный объявил голодовку. Вдруг он повредит свое драгоценное здоровье?! И британская фемида проявила к нему благосклонность.
На ура встретили Рельфа другие правые, в том числе фашисты генерала Уокера. На сборище этих «коммандос» мне тоже довелось побывать.
…С виду церковь как церковь: серая, с подпалинами, на башенке — часы. Но тяжелая металлическая дверь заперта.
Долго стучу.
Наконец дверь приоткрывается.
— Что надо? — рявкает грубый мужской голос.
— Я хотел бы войти.
— Кто вы?
— Советский журналист.
Молчание. Затем уже на полтона ниже:
— Подождите.
Жду. Минуту, вторую, третью… И вот дверь распахивается. На пороге — мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, широкоплечий, с массивным подбородком. Настоящая «белокурая бестия» Ницше.
— Прошу немедленно покинуть территорию, — отчеканивает он.
— Но это церковь, а не военная база. И английских журналистов вы пропустили. Почему такая дискриминация?
«Ариец» задумывается. Это для него явно малопривычное занятие, он хмурится, чешет затылок. Наконец бросает:
— Ладно. Но удовольствия вы не получите.
Переступаю порог. Внутри очень душно. У многих в зубах сигареты, хотя в церкви, как известно, не курят. Собравшиеся не похожи на «рабов божьих» — некоторые в военной форме, а те, кто в штатском, судя по выправке, тоже имеют отношение к армии.
На кафедре пожилой человек в клетчатом пиджаке, с усиками. И «проповедь» его весьма своеобразна.
— Бандиты из профсоюзов собираются поднять мятеж, а «красные» их подстрекают! — выкрикивает он в микрофон.
Слова эти вызывают аплодисменты. Стоящий рядом со мной мужчина вопит: «Смерть предателям!», его глаза горят.