От Гринвича до экватора
Шрифт:
Тогда я не подозревал, что пройдет совсем немного времени, и я смогу представить себе мировоззрение и намерения сегодняшнего террориста так сказать «из первых рук» — несколько часов буду слушать излияния одного из молодчиков. Я как раз заканчивал книгу о неофашистах, и эта встреча весьма пригодилась.
Еще до приезда в Гамбург я знал: там в пивной «Zum Ederl"ander» регулярно собираются неофашисты, точнее члены «Фронта действий национал-социалистов», а обслуживающий
Знал я и координаты пивной, она находится, по немецкому выражению, на расстоянии броска камня от вокзала.
И вот «прочесываю» улицы и переулки возле вокзала. Прохожие пожимают плечами: не слышали. Наконец в начале Шпатендайхштрассе, на доме № 4 замечаю вывеску «Zum Ederl"ander».
Играет музыка. За стойкой — детина, лет тридцати, с окладистой бородой. Тот самый бармен!
Он подходит к нашему столику. Предлагаю выпить. Охотно соглашается («Клиентов пока мало, почему бы не пропустить пару кружек?») и называет себя: Курт Матуше.
У меня явное преимущество: я знаю, кто этот верзила, он же, скорее всего, принимает меня за праздношатающегося туриста.
После четвертой или пятой кружки пива Курт начинает откровенничать:
— Паршиво мы живем. А все потому, что нет порядка.
— Ты мог бы его навести?
Он самодовольно усмехается:
— Неужели нет?! Вот сорок лет назад все было о’кэй.
— Ты имеешь в виду Гитлера?
— Его самого. Железный был человек.
— Значит, по твоему, о’кэй — это концлагеря, убийство в них миллионов людей, погромы, войны?
Матуше отвечает снисходительно, будто разговаривает с нерадивым учеником.
— Ну и ералаш у тебя в голове. Откуда ты взял убийства миллионов? В лагерях казнили лишь преступников. Их и сейчас кое-где казнят, верно? А тогда, между прочим, было военное время. Наша организация провела проверку. И выяснила: во много раз завышены цифры убитых. Убитых и в лагерях, и на войне.
Освенцим — большой обман, происки «красных», как и 20 миллионов погибших советских людей.
А вот другой опус — «Жизнь контрастов», он посвящен Гитлеру. Оказывается, фюрер был отменно вежлив — никогда не садился в присутствии дам — и очень аккуратен: прическа волосок к волоску, маникюр. Кое-кого ему приходилось убирать, однако не по собственной воле: Гитлер осуществлял историческую миссию, а они стояли на его пути.
Матуше, как и любого желающего, ждут в киосках свежие номера «Дойче вохенцайтунг», «Дас III райх», «Ландзерн» — бери что хочешь, в ФРГ издается сто с лишним неонацистских газет и журналов с еженедельным тиражом 180 тысяч экземпляров! Кроме того, он может купить пластинки с речами Гитлера или Геббельса, приобрести на рынке в Мюнхене по вполне доступной цене фашистские реликвии — ордена и оружие, прокатиться на корабле, носящем имя военного преступника…
Да, идеи Курта, конечно, плод не его собственного воображения, однако они помогают приоткрыть завесу над «фронтом».
— Ты сказал «наша организация». Что ты имел
Бармену льстит внимание к его персоне, и он принимается вводить в курс дела. Правда, оговаривается: назвать организацию не имеет права, она находится в подполье. Главный враг — коммунисты. Стоит им устроить демонстрацию — и Курт с «боевыми товарищами» тоже выходят на улицу. Выходят, вооруженные ножами, палками, кастетами.
— У нас крепкие ребята. Вроде меня, — бармен щеголяет бицепсом. — Мы еще покажем себя.
…Они показали себя в Берген-Бельзене.
Там, в концентрационном лагере, за два последних года войны погибло пятьдесят тысяч человек. Среди них Анна Франк, девочка из голландской семьи, дневник которой известен теперь повсюду. Детский голос Анны оказался сильнее смерти, он живет по сей день…
Молча, склонив голову, идем мы мимо могил. И вдруг останавливаемся как вкопанные.
По плите наискось: «Так им и надо!» А в углу — свастика. На следующем надгробии намалевано то же самое. И на том, что подальше.
Минувшей ночью здесь побывали национал-социалисты «Фронта».
Вскоре я узнал из газет, что они пытались взорвать мемориал жертвам фашизма.
Наци из Гамбурга нападают на антифашистов, распространяют брошюры, в том числе в виршах:
В Освенциме веселье опять, Мы скоро будем печи заполнять.Их любимая песня начинается фразой: «Кожу с головы — на абажур».
Прозаические «произведения» о том же: «Прекрасно, что люди еще помнят о концентрационных лагерях. Мы превратим их воспоминание в действительность».
…Дверь пивной открывается. Мимо проходят две девицы, полтора часа назад фланировавшие по тротуару. Они тут чувствуют себя уверенно.
Впрочем, они чувствуют себя уверенно повсюду в Гамбурге.
Много рекордов на счету этого города:
* Крупнейшая территориальная единица Федеративной республики, число жителей приближается к двум миллионам.
* Громадина порт, подобного нет в Западной Германии, он пропускает 20 тысяч судов в год.
* Индустриальный центр, в котором сконцентрировано девять десятых табачной и две трети нефтеперерабатывающей промышленности страны, половина всего производства маргарина.
* «Печатная столица» ФРГ, где находится пять из шести главных издательских компаний, в том числе та, что выпускает «Штерн».
* Берега Эльбы соединяет самый длинный в мире автомобильный тоннель.
Еще один рекорд — Санкт-Паули, «самая грязная миля» на Западе. На Санкт-Паули хмуро взирает с холма Бисмарк в рыцарских доспехах. Когда-то тут выступали Чарли Чаплин, Франц Легар. В период между мировыми войнами Санкт-Паули котировался как вполне респектабельный, хотя и немного легкомысленный район. После бомбардировок 1943 года он возник из руин куда более фривольным.