От Кремлёвской стены до Стены плача…
Шрифт:
Еще мне очень нравилось ходить в Новосибирский театр оперы и балета. Красавец, большой театр, не уступает нашим столичным театрам. В те годы он только что был построен. Отцу давали талоны – книжечку, по ним можно было ходить без билета. И вот мы ходили в театр. И я там много слушал и смотрел: «Пиковую даму», «Лебединое озеро». Мурадели написал оперу «Дружба народов», там горцы что-то, я уж содержание не помню, но знаю, что ее обругали потом в «Правде».
Я был мальчик стройный и меня смотрели в балетную группу, в класс при театре. Говорят:
– Он староват, конечно, для начала, а так вообще бы надо бы ему заняться танцами. Есть у него задатки, слышит он ритмы и музыку чувствует.
Мама говорит:
– Иди,
Между прочим в балетную группу на просмотр пришел сам, как-то меня тянуло это дело. Меня так опера «Евгений Онегин» поразила, когда я первый раз эту оперу послушал: ходят они там по сцене Онегин, Ленский, стреляют друг в друга. Я думаю, чего они друг в друга стреляют, чего бы им спорить из-за этой Татьяны, Ольга. Неужели стоит убивать друг друга из-за любви. У нас в деревне девок было пруд пруди, потому что всех ребят побили, а девки кровь с молоком, красавицы, в девках сидят, никто их замуж не берет. Татьяна унижается, пишет этому прохиндею Онегину, что очень любит его. Это письмо Татьяны я знал наизусть, а тогда я не понимал, что такое любовь. И вот, значит, чуть я не определился в балетную школу. Это сейчас если на меня посмотреть, я такой полноватый пожилой мужчина, а тогда я был мальчик аккуратный. Я тогда к молодой зубной врачихе ходил уже в Омске, она говорит своей подруге: «Смотри, какие ко мне стройные мальчики ходят».
Еще такая история случилась, как-то повлияла на мою психику. В нашем доме жила одна пара, такие дружные, ходили под ручку, они в кинотеатре перед кино выступали. Он играл на трубе, в небольшом оркестрике, а она отлично пела. Минут 20–30 перед началом сеанса они пели в фойе популярные песни, романсы, арии. Особенно мне нравилось, как она пела Хабанеру из оперы «Кармен». Они одевались артистично, модно, не так как мои родители. Отец ходил в военной форме без погон, в которой демобилизовался. Это потом ему в мастерской ширпотребе мясокомбината сшили костюм и шубу. А эти артисты всегда ходили элегантно одетые. А мы все по чердакам лазили, везде по крышам, как обычно, тайны все раскрывали. И вот однажды заходим на чердак, смотрим: веревки висят, белье сушится. А эта певица вроде стоит около белья. Мы думаем: ну, наверное, она белье вешает. И уже собирались уходить, потом посмотрели – мать честная, а она на веревке висит, повесилась. И с чего бы это? Вроде дружные такие были, и любили, под ручку все время. Мы оттуда убежали, взрослым сказали, приехали санитары и ее забрали. А вскоре уехал из города этот музыкант. Почему она так поступила, никто ничего так и не узнал, и на меня произвели глубокое впечатление. Эти моменты в детстве откладываются в психике.
Сейчас приучают по телевизору: каждый день убивают, как будто люди как мухи. Пишут перед показом фильма – смотреть детям до 12, до 16 и т. д., а они что, у родителей спрашивают, смотрят все подряд. Как французы говорят, (По-французски.): все проходит, все забывается, но все оставляет в душе человека следы.
Глава VIII
Жизнь в Сибири. Омск
Перевели нас в Омск, уже на сутки ближе к Москве. А в Омск приехали… тут у меня не было проблем, чтоб я как-то учился, я уже учился хорошо в этом классе. Вот я не знаю, по-моему, все-таки вот Роберт Рождественский тогда учился с нами где-то в 5 классе, наверное, или в 6-м, что ли. Город Омск мне очень понравился, тут Иртыш рядом, река Омка, парк прекрасный. И у нас квартира была, в доме на улице Революции, центр, а тут рядом и Иртыш, и пляж песчаный. Очень там молодежи много и хороший город такой.
В городе было несколько театров: «Красный факел», «Театр комедии». В театре комедий мы смотрели «Свадьбу в Малиновке», так брат мой чуть челюсть не вывернул
Я участвовал в сборе пионеров Сибири. От каждой школы на эти сборы отправляли учеников. Этот сбор был очень хорошо организован, много было спортивных секций, кружков, и водили нас в театры.
В школе нашей учился мальчик Роберт Рождественский. Очень похож на нашего знаменитого поэта. Я не знаю, жил он в Омске или нет. Нигде об этом мне не удалось прочитать. По возрасту он практически как я. В классе звали его Робка, а вот родинка на лице уже тогда была.
Нам дадут какое-нибудь задание – изложение написать или сочинение «Как провел лето». Робка напишет так, что учительница наши даже изложения и читать не хотела, а вот все: «Вот Робик написал…», – он что-нибудь в стихах ей так отмочит, что она прям взахлеб читает и очень хвалит. У него талант видно тогда проявлялся. Отец, по-моему, у него был военный, и Робик однажды принес пистолет в школу и направил в парту и чуть малому одному ногу не прострелил.
Я, конечно, не уверен, что именно этот мальчик стал знаменитым поэтом. У меня не научное исследование, нет документальных подтверждений. Пишу, как я жил и душой своей воспринимал эту жизнь, какие вокруг меня происходили события на моем уровне развития.
В нашей школе в Омске были отличные учителя. Немецкий язык преподавала очень требовательная учительница. Она была депутатом Верховного Совета РСФСР, и очень строгая. Она по происхождению была из немцев Поволжья. Немецкий, который один год я учил, я за счет этого багажа всю жизнь прожил, и экзамены без проблем сдавал в институте. Другие учителя немецкого языка, по сравнению с нашей пожилой немкой, были просто пустое место. Одна из таких Матильда просто обомлела, когда узнала, что я знаю немецкие модальные глаголы, и стала меня чаще других вызывать читать немецкие тексты.
Омск – столица Колчака во время гражданской войны. О Колчаке я бы мог много чего написать. Сейчас его хотят выставить чуть ли не героем, спасителем России, а он был просто марионеткой стран, осуществлявших интервенцию в России. Дом, в котором мы жили, был построен еще до Колчака, и мы на чердаке искали какие-нибудь вещи колчаковских времен. Нашли медаль, которой Колчак награждал своих подчиненных. На медали был выбит символ в виде глаза в расходящихся лучах и надпись «И вознесет вас Господь в свое время».
Отец поработал в Омске год с небольшим. В Москву вызвали его и говорят: «Давай, переводим тебя в Армавир». Он обрадовался, в Армавире тепло, а всю жизнь мечтал жить на юге.
Мне не хотелось уезжать из Омска: там и рыбалка, и отдых, и ребята все свои, и во дворе тоже, подтягивались мы на турнике. Турник поставили – надо к армии семь раз подтянуться элементарно, я тут уже подтягивался на турнике, тренировался каждый день. И вот как раз и был главного инженера сынок, такой маменькин, намажет себе вареньем хлеб кусок белого и ходит ест, а у нас слюни текут, хоть особого уже голода не было, но все-таки голодновато было.
Улицы на окраине г. Омска назывались – 5-я, 6-я и так далее. После этих линий был пустырь, на котором организовали сельский рынок. Казахи, киргизы приезжали на рынок, привозили – баранов продавать, гусей, уток и многое другое, а сами закупали, что им нужно. А он приедет, у него кнут и он сидит в санях. А мы подходи к нему, вот так возьмем полу куртки, зажмем – и получается вроде уха, и мы ему: «Киргиз, свиное ухо надо?» А они же свинину не едят. «Ах вы, черти», – и нас старается кнутом этим опоясать. А мы все: «Киргиз, свиное ухо надо?» – дразнили их. В театр ходили, в парк, все интеллигенты, там я приобщился к чтению, читал много, уже научился читать быстро.
Огненный наследник
10. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
рейтинг книги
