От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936-1979

Остроумов Николай Николаевич

Учитывая процессы, происходящие в стране и вооруженных силах, считаю необходимым рассмотреть некоторые вопросы, связанные с применением в тех условиях ВВС, которые и сейчас представляют определенный интерес. Прежде всего следует провести анализ количественно-качественных изменений их состава, происходивших в течение всего оборонительного периода битв за Сталинград и Кавказ и оказавших влияние на решение проблемы достаточности сил для обороны сражавшихся фронтов.

В мае – июле 1942 года в целом удалось приостановить уменьшение количественного состава ВВС. В результате перестройки авиационной промышленности и создания новых авиазаводов на востоке страны процент новых самолетов в составе ВВС за полгода увеличился с 45 до 70. Особенно быстро оснащалась ими штурмовая и истребительная авиация: первая состояла

из самолетов-штурмовиков Ил-2, равных которым по боевой мощи и защищенности не было во всем мире; вторая – из самолетов, не уступавших немецким, а по ряду показателей и превосходивших их. Бомбардировочная авиация оставалась весьма слабой, так как лишь на одну треть была укомплектована новыми бомбардировщиками Пе-2. Две трети ее состава (более тысячи единиц) были По-2 (учебные самолеты, приспособленные для ночных бомбардировочных действий).

Разведывательная авиация имела крайне ограниченный состав – всего 3 процента самолетного парка ВВС (у немцев – 12 процентов самолетов-разведчиков от всего состава авиации на востоке), поэтому воздушную разведку вела в основном боевая авиация. По мнению Г. К. Жукова, И. В. Сталин недооценивал значение авиаразведки, вследствие чего на протяжении всей войны в составе ВВС не было хорошей разведывательной авиации, хотя в образцах имелись замечательные самолеты, оснащенные первоклассной разведывательной аппаратурой. Когда ставился вопрос о необходимости их массового производства, И. В. Сталин обычно отвечал: «Выбирайте одно из двух: или боевую, или разведывательную авиацию, а то и другое мы строить не можем» [13] . Конечно, он был не прав. Страна могла строить и то и другое, но, безусловно, в определенных пропорциях. Такое недопонимание роли разведывательной авиации тяжело отражалось на ходе сражений, особенно в первом периоде войны.

13

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Изд-во АПН, 1990. Т. 3. С. 108.

Большое внимание в это время Ставка Верховного Главнокомандования уделяла укреплению своего резерва. Так, с 1 мая по 15 ноября 1942 года авиация дальнего действия увеличилась с 329 до 479 боевых самолетов. Соответственно возросло и число новых самолетов Пе-8, ДБ-3, Ил-4, Б-25. Резерв фронтовой авиации был увеличен на этот период в два раза (с 377 до 689 боевых самолетов).

Несмотря на то что в ходе оборонительных сражений происходило наращивание боевых возможностей советских ВВС, имевшихся сил было недостаточно для обес печения успеха действий оборонявшихся фронтов. Противник почти в полтора раза превосходил наши ВВС в качественном отношении. Парк его авиации полностью состоял из современных самолетов. Только к моменту перехода в контрнаступление удалось достичь примерного равенства по качеству и полуторного количественного превосходства.

Основные группировки советских ВВС и авиации противника летом 1942 года были сосредоточены на южном крыле советско-германского фронта. Здесь враг сконцентрировал 56 процентов своей авиации, а в составе нашей авиации было лишь 40 процентов от всей авиации действующих фронтов. Это обеспечило противнику господство в воздухе с первых дней наступления на этих направлениях. Несмотря на тяжелое положение наших ВВС на юге, Ставка ВГК постоянно сохраняла более чем полуторное количественное превосходство в авиации на Западном стратегическом направлении. К тому же там сохранялись достаточно мощные силы авиации ПВО страны (порядка 400 истребителей) и до 50 процентов резервов ВГК. За июль – октябрь 1942 года группировка ВВС на данном направлении возросла почти вдвое (на 800 самолетов), в то время как в условиях ведения ожесточенных оборонительных сражений под Сталинградом и на Кавказе – лишь на 15 процентов (300 самолетов). Осторожность Верховного главнокомандующего и его стремление иметь мощную группировку ВВС под Москвой можно объяснить тем, что противник увеличил вдвое авиацию, несмотря на наметившийся процесс общего сокращения своих ВВС на Восточном фронте.

Таким образом, проблему достаточности сил авиации в обороне в определенной степени удалось решить только к середине ноября 1942

года, что оказало существенное влияние на прекращение широких наступательных действий немецко-фашистских войск как под Сталинградом, так и на Кавказе. Следует отметить, что противник сосредоточил основные силы бомбардировочной авиации именно на юге и, массированно применяя, маневрировал ими в зависимости от хода наступательных действий. Маневр нашей фронтовой бомбардировочной авиации между этими направлениями вследствие малочисленности и ограниченности радиуса действий был практически исключен. Этот недостаток в некоторой степени удалось устранить выделением пяти дивизий дальних бомбардировщиков для действий на юге в интересах оборонявшихся фронтов.

Проблему завоевания господства в воздухе в ходе оборонительных сражений на земле в силу недостаточности авиации решить не удалось. Противник же создал благоприятные условия для выполнения наступательных задач. Советские фронты подвергались постоянным бомбовым ударам. Действия ударных сил авиации ВВС встречали ожесточенное противодействие в воздухе, поэтому были малоэффективны. Словом, самолеты противника прокладывали войскам дорогу и обеспечивали их наступление. Советская авиация летом 1942 года могла появляться над полем боя только эпизодически.

Какие же были приняты меры для повышения эффективности борьбы с вражеской авиацией? Основной формой борьбы за господство в воздухе в ходе оборонительных сражений были избраны повседневные действия авиации, а главным способом – воздушные бои над полем боя. Боевой опыт подтвердил правильность такого решения, так как при этом уничтожались и самолеты, и летный состав противника, а прикрытие войск было более надежным.

Такая форма борьбы за господство в воздухе, как воздушные операции по уничтожению авиации противника на аэродромах, в рассматриваемый период была применена дважды (в мае и октябре), но в связи с ограниченными возможностями ударных сил результаты их были незначительны. Так, воздушная операция, проведенная на Сталинградском направлении 27–29 октября, выполнялась силами всего 314 самолетов трех дивизий АДД и пяти авиадивизий Сталинградского фронта. В результате на 13 аэродромах было уничтожено лишь несколько десятков самолетов, частично повреждены летные поля. Все это незначительно снизило активность действий вражеской авиации.

Большое значение для успешного отражения массированных налетов имело объединение управления силами истребительной авиации фронта и районов противовоздушной обороны. Так, управление 102-й истребительной авиационной дивизией Сталинградского района ПВО и истребительной авиацией фронта осуществлялось с единого командного пункта, что позволило в течение одного дня (23 августа 1942 года) отразить налеты до 2 тысяч самолетов противника (уничтожено 120 самолетов, из них 90 – силами истребителей). Это наводит на мысль о целесообразности и в современных условиях исследовать вариант, когда ВВС и ПВО будут иметь единое управление, а следовательно, и командование.

Основным средством управления истребительной авиацией того периода стало радио. Созданная летом 1942 года под Сталинградом стройная система пунктов радионаведения на воздушные цели, в состав которой были включены подготовленные авианаводчики из летного состава, позволила повысить эффективность борьбы с воздушным противником. Начавшееся применение радиолокаторов внесло серьезные изменения в организацию управления. Пункты наведения получили возможность своевременно выводить истребители для перехвата вражеских самолетов на подступах к линии фронта. Создание засад истребительных подразделений на полевых площадках вблизи фронта под Сталинградом также позволяло более надежно осуществлять перехват бомбардировщиков и разведчиков еще до подхода к полю боя.

Практика подтвердила вывод, что более маневренным в бою является боевой порядок звеньев из пар самолетов, поэтому основной тактической единицей стало звено, состоящее из четырех самолетов (вместо трех). Это было обусловлено и поступлением в истребительную авиацию более скоростных образцов с пушечным вооружением. Менялась и тактика ведения воздушного боя. Стали преобладать маневр в вертикальной плоскости, эшелонирование по высоте, создание резерва в воздухе, что обеспечивало наращивание сил, заставляло противника выходить из боя при отсутствии у него численного перевеса.