От Лили Эванс с любовью

Quiet Slough

– Угораздило же Дейва попасть в Больничное крыло как раз накануне праздника! Да ещё с оспой! Помфри меня даже не пускает к нему! – громко возмущалась Мэри. – И как я теперь пойду на вечеринку?

– Одна, как и я, - отозвалась Линда. – Я целый год хожу на праздники одна.

– Ну уж нет, - надулась Макдональд. – Тогда я вообще не пойду туда! Уж лучше так, чем выглядеть неудачницей!

Мы с Колбер переглянулись, но возражать не стали. А в вечер праздника попытались убраться из спальни как можно скорее, убегая от насупленной и расстроенной Мэри, пожелавшей нам хорошего вечера таким тоном, каким обычно желают медленной и мучительной смерти.

Карадок уже ждал меня в холле, одетый в элегантную серую мантию.

–

Шикарно выглядишь, - улыбнулся он, чмокнув меня в щёку. Я почти не обратила на это внимания, заметив в холле раскрасневшегося Люпина под руку с Фибби Бэддок, на которой красовалось свободное цветастое платье. Волосы её приобрели светло-русый оттенок, но тень печали всё ещё не сходила с её угрюмого, никак не вяжущегося с выбранным образом, лица. Рядом показался Сириус, что-то увлечённо рассказывающий хохочущей Оливии, и Джеймс с Кристен, сверкающей сегодня как никогда. В золотом лёгком платье девушка была похожа на принцессу из сказки, и я ощутила очередной прилив зависти. Я поняла, что моё собственное простое зелёное платье, ещё полчаса назад казавшееся мне воплощением элегантности, годилось скорее для летней прогулки, чем для подобного мероприятия. Джеймс внимательно скользнул по мне взглядом, но тут же Кристен что-то зашептала ему, и Поттер резко отвёл глаза. Так и должно было быть, главному школьному заводиле, звезде квиддича Джеймсу Поттеру было место рядом с первой красавицей Кристен Эйн, а серая мышка Лили Эванс вряд ли могла посягать на то, чтобы вклиниться в их закрытый мирок.

– Пойдём? – робко осведомился Дирборн, проследив за моим взглядом. Но тотчас же на его лице появилось такое же ревнивое выражение. Эммелина, в ярко синем открытом длинном платье, явственно подчёркивающем все формы, которыми наградила её мать-природа, величественно плыла под руку с Мальсибером.

Сегодня к компании мародёров были прикованы все взгляды: самые популярные парни под руку с первыми красавицами заставляли кого-то любоваться собою, кого-то сгорать от зависти. Вниманием не остался обделён и Ремус, чьё появление на вечеринке с Фиби сопровождалось удивлёнными шепотками и неоднозначными ухмылками. В тени остался один лишь Питер, изредка поглядывающий на Карту мародёров. Случай с Кеном доказал, что это мало поможет делу. Точек на Карте было слишком много, а грань между другом и врагом была слишком призрачна. В карту мы заглядывали скорее по привычке. Проведя не один час в разговорах с Грюмом, нам так и не удалось разработать действительно эффективную систему защиты замка. Требовался отряд авроров, для дневного и ночного патруля коридоров, но Министерство не могло нам их дать – в условиях террора на счету был каждый человек. Лишь на этот вечер, неизвестно какими путями, Слизнорту удалось выпросить пару человек из аврората, следящих теперь за нашей безопасностью. Проходя мимо, я с любопытством вглядывалась в их лица: грозные зрелые мужчины и совсем ещё юнцы, женщины, утратившие в боях свою женственность и с завистью поглядывающие на наши яркие платья, девушек, которым эта потеря ещё предстояла. Всем им наверняка хотелось быть дома, со своими любимыми, но они охраняли нас, школьников, пытающихся разогнать музыкой и танцами поселившийся в Хогвартсе страх. Но пройдёт всего пару месяцев, и надёжные стены с заботливыми учителями отойдут в прошлое, оставив нас один на один с жестокой реальностью.

Вечер проходил слегка натянуто. Мы с Карадоком то и дело оглядывались, выискивая в толпе тех, с кем бы нам действительно хотелось бы быть сегодня. Наконец, он предложил уйти подальше, в сад, разбитый прямо в глубине слизнортовского кабинета. Там, укрывшись от громкой музыки и любопытных взглядов, а главное, от собственного искушения, Дирборн решился на разговор, задуманный им, как мне показалось, уже очень давно.

– Лили, ты… - Карадок в смущении переступил с ноги на ногу. – Ты хорошо знаешь…

Эммелину?

– Не очень… Ты же знаешь, мы общаемся только на занятиях у Грюма.

– Она собирается замуж? – выдохнул Дирборн то, что без сомнения давно мучило его.

– Откуда ты знаешь? – изумилась я.

– Случайно услышал, как перешёптываются слизеринские девчонки, - Карадок опустил глаза. – Значит, это правда.

Мне было искренне жаль беднягу, таким потерянным и несчастным он был, хотя и из-за всех сил скрыть это. Если бы я узнала, что Джеймс помолвлен с Кристен… Нет, эти мысли словно яд, нельзя пускать их в своё сознание… Я крепко обняла Карадока за плечи, пытаясь найти слова утешения.

– Послушай, Эммелина та ещё штучка, а этого мерзавца она не любит. Не удивлюсь, если она сбежит с собственной свадьбы или что-то придумает… Я просто уверена, она не станет выходить за Рабастана Лестрейнджа.

– Рабастан Лестрейндж? – Дирборн отстранился, и я увидела его белое как полотно лицо, искажённое судорогой боли. – Какая насмешка судьбы…

– Ты знаешь его?

– Он убил моего брата.

Я замолкла, поражённая. Карадок медленно приходил в себя, кровь вновь прилила к его лицу. Он заговорил тихо, чуть устало, но взгляд его блуждал где-то вдалеке.

– Мои родители предпочли бы, чтобы я погиб вместо Доната. Он был таким как они, гриффиндорцем. Мой отец – аврор, мать тоже работает в отделе обеспечения магического правопорядка, один я вышел ни на что не годным хаффлпаффцем, не таким храбрым, не таким выдающимся, как им бы хотелось. Я просто трусливый тихоня без особых талантов и склонностей…

– Не правда! – возмутилась я. – Ты неплох в заклинаниях, я видела! И ты не трус… трус никогда бы не решил вступить в Орден Феникса!

– Ты очень добра, Лили, - ответил он, и робкая ласковая улыбка вновь озарила его лицо. – Но, боюсь, ты преувеличиваешь мои достоинства. Родители, да и я сам, лучше знают, какой я на самом деле. Они бы предпочли, чтобы я, отбросив всё, принялся мстить за брата…

– Но ведь ты и собираешься мстить, - вновь перебила его я. – Разве не поэтому ты здесь?!

– Я иду в Орден не мстить, - тихо проговорил Карадок, и в его голубых глазах появилась невиданная твёрдость. – Месть не вернёт погибших. Нет, я не оглядываюсь на прошлое, я сражаюсь за наше будущее.

Я промолчала, поражённая его откровениями. Карадок всегда был для меня закрытой книгой – робкий, нелюдимый, он никогда не впускал в свою жизнь посторонних. Но теперь мне показалось, что я понимаю его лучше, чем кто-либо. Не зная, как выразить свою признательность его недетской мудрости, я крепко пожала ему руку. С лёгкой улыбкой он сжал мои пальцы в ответ.

– Чудесные цветы, - он оглянулся вокруг, явно желая закончить не самый приятный разговор. – От них такой аромат…

– Хочешь секрет? – я улыбнулась, наклоняясь к огромному алому цветку. – Слизнорт рассказал мне год назад. Он чуть-чуть обрызгивает все цветы амортенцией на День святого Валентина. Это не опасно, но создаётся ощущение, что в воздухе витает аромат любви.

– И что за запах ты чувствуешь? – спросил Карадок, срывая цветок и подавая мне.

– Запах древесины, свежей выпечки с корицей и…, - я замялась, осознав, что третий запах, самый манящий и возбуждающий, принадлежит Джеймсу.

– А у меня воздух после дождя, тыквенный сок и… жасмин, - он улыбнулся, но тень грусти пробежала по его лицу.

– Вот вы где! – к нам приближался Джеймс и, к моему облегчению, Кристен рядом с ним не было.
– Вижу, вы нашли общий язык.

Несмотря на то, что он говорил вполне вежливо, в самом его тоне скользила неприязнь, которой раньше я по отношению к Карадоку не замечала. Он испытующе оглядел Дирборна, задержал взгляд на цветке у меня в руках.

– Обычно здесь воркуют влюблённые парочки… - зачем-то добавил он, поигрывая костяшками пальцев.