От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

– Маленький мой, на недельку раньше времени родился, мамку свою выручил, спасибо тебе.

На следующий день к Софии в палату ненадолго впустили мужа.

– Васенька, у нас сыночек родился, - со слезами счастья сказала София и пересказала обо всем, что случилось вчера, - Подарочек мне от судьбы на первое мая, праздник ведь такой…

– Тихон? – уточнил Василий.

– Да, Тихон, - ответила София.

– Соня, я так переживал, когда домой пришли жандармы, а тебя еще не было, сразу понял, что ты куда-то в другое место поехала.

– Ладно, Вася, главное, что все хорошо окончилось. Теперь у нас настоящая семья, с детьми.

София горько заплакала.

–

Сонечка, ты чего плачешь? – спросил жену Василий.

– Шестая беременность, пятые роды, первый ребенок, которого я буду воспитывать, - сквозь слезы сказала София, - Бирюковы тех детей не отдают, да они и к ним уже привыкли, третья дочь у Романовой и пусть живет у нее, я ее никогда не любила, как бы грубо это не звучало. И, получается, только в двадцать три года я смогла стать матерью по-настоящему.

– Не плачь, Соня, все будет хорошо, - попытался успокоить жену Василий.

София сначала поплакала еще некоторое время, а потом постепенно успокоилась и начала любоваться сыном.

3 мая Софию выписали из больницы. Девушка была безумно счастлива от того, что наконец-то у нее появился шанс стать матерью и, одновременно с этим, переживала, что ее, перед самым рождением ребенка, чуть было не арестовали за участие в маевке.

«Ладно я, я бы эти пятнадцать суток отсидела, ничего страшного», - подумала София, - «А если бы я начала рожать в участке и с ребеночком бы что-нибудь случилось? Все-таки, Петр Васильевич ко мне адекватно относится, с пониманием. А то за все мои шатания вполне могли бы ссылку переписать на ту же Карелию, даже если на Петрозаводск, а не на Неноксу или Солзу, куда я должна была поехать туда после окончания Смольного, но все равно, хорошего мало. В Москве надо как-то остаться, не допускать до того, что мне место отбытия ссылки поменяют. Ладно я, я как-нибудь бы пережила и поехала туда, но вот Васенька… Я бы не пережила, если бы Васенька тоже поехал на север вслед за своей непутевой женой, надо было бы убеждать его в Москве остаться».

Вдруг София вспомнила, как она хоть и недолго, но нянчила своих детей, и это воспоминание было очень тяжелым для девушки.

«Юленьку нянчила четыре месяца… Феденьку – месяц. Соньку вообще не пришлось понянчить, ну и хоть насчет нее я не жалею. А та малютка, которая родилась за границей, Катя, тоже, примерно через месяц и погибла, когда мы с ней переходили дорогу и под извозчика попали…» - думала девушка, - «Юлечку носила к Алешеньке, любимому моему, которого уже нет в живых, показывала, пусть даже не он отец, а Ванечка, который к тому времени уже погиб… Как Алешенька радовался Юличке, не передать! Феденька мне скрашивал одиночное заключение в Петропавловке, Катька радовала меня в Швейцарии. Да, ее отец был моим мимолетным чувством и даже не догадывался о наличии дочери, но я была бы очень рада этому ребенку… А теперь я хотя бы смогу Тихона понянчить, вырастить его…»

София смотрела на сына, вспоминала, как в Петропавловке она вспоминала, как ухаживать за детьми, потому что навыки годичной давности, когда родилась Юля, начали забываться, и снова вспоминала как купать ребенка, как пеленать, как кормить…

– Сонечка, ну зачем же ты на эту маевку пошла, ты же не пролетарка, не марксистка, - вдруг раздался голос Василия, - А вдруг бы за решеткой родила?

– Да, Вася, родить за решеткой – это страшно, - ответила девушка, - Раз на раз не приходится, в Петропавловке все нормально прошло, а в Бутырке тогда чуть было не померла. А насчет того, что я не марксистка… Да, Вася, ты прав. Я не марксистка, я

не знаю, как назвать себя. Но посчитала, что на маевку мне сходить просто необходимо. С Алешенькой вроде мы в «Народной воле» были, а потом Алешенька сказал, что вроде бы мы оттуда вышли. Жаль только, что бесполезно все это было, Алешенька погиб, Емельянова тоже не дожила до амнистии, одна Соня дождалась амнистии, хотя и не ожидала ее…

– Но ведь все же в прошлом, в этот раз все было хорошо, тебя отправили в больницу, не стали регистрировать в участке, - сказал Василий, - Соня, ведь все же в прошлом!

– Да кто знает… - ответила София, - Вот позовут меня и пойду я, если действительно что-то важное будет… Вася, если что, если со мной что-то случится, ты будешь наследником, на счету деньги есть, достаточно, чтобы детей вырастить…

Вдруг девушка начала реветь в голос.

– Алешенька, не дожил до амнистии, а Соня, потому что была беременная, получила отсрочку исполнения приговора… Бедненький мой Алешенька… Столько лет прошло, а воспоминания так свежи!

Вдруг вспомнив, что она замужем, а мужу вряд ли будет приятно слушать такие реплики, София огляделась по сторонам – мужа рядом не было.

– Васенька, ты где? – удивленно спросила девушка.

– Здесь я, - ответил Василий, глядя на жену, - Ты плачешь, Тихон испачкал пеленки и тоже плачет, я не знаю, кого успокаивать. Пошел за чистыми пеленками, думаю, начну с сына, потом тебя попробую успокоить. Кстати, что ты говорила после того, что «деньги есть, достаточно, чтобы детей вырастить?», из той комнаты было плохо слышно.

– Говорю, Соня все-таки получила амнистию, вроде, столько лет прошло, а воспоминания так свежи, что до слез пробирает, - ответила София, умолчав про другую часть своей реплики.

– Да нет, ты что-то говорила, вроде «Алешенька не дожил», дальше я не расслышал, а потом было то, что ты только что сказала, - уточнил Василий, - Соня, да ты не стесняйся, говори как есть.

– Я говорила, «Алешенька, не дожил до амнистии, а Соня, потому что была беременная, получила отсрочку исполнения приговора…», - девушка решила пересказать свою фразу, чтобы супруг не подумал что-то лишнее, чего она не говорила, а потом подумала, - «Надо же, почти все и услышал, ну что за невезуха. У меня мысли вразброд, про сожителя вспоминаю, а Вася услышал».

– Да, грустно все это, конечно, - ответил Василий, - И к чему ему эта амнистия посмертно?

– Да ни к чему, - ответила София, - Разве что матери, чтобы легче жилось. Хотя ей ни холодно от этого и не жарко.

Подумав, что нужно как-то успокоить мужа, София сказала:

– Васенька, ну ты не обижайся, ну вспоминаю я свое прошлое, а что поделать-то? Никуда не выкинешь его, хотя, временами, хотелось бы очень сильно.

– Сонечка, да что я, не знаю, с каким прошлым тебя замуж позвал? – сказал Василий, - Все я знаю, все понимаю. Ты не переживай только, все будет хорошо. Все самое плохое уже было, я уверен.

– Как же я на это надеюсь! – сказала София и, обняв мужа, более-менее успокоилась.

========== Последнее дело ==========

Дни летели все быстрее. Семейная жизнь Софии и Василия была безмятежно счастливой, девушка каждый день благодарила судьбу за то, что ей достался такой чудесный муж, такой чудесный сын. Примерно через год София забеременела снова и девушка сердцем чувствовала, что у нее родится дочь. Девушка будто почувствовала тот самый вкус семейной счастливой жизни и даже думать не хотела о том, что раньше она жила иначе.