От маминой звездочки в государственные преступницы
Шрифт:
– Теперь я женщина с высшим образованием, даже не верится, - сказала София, - Будущее нашей науки, как сказал завкафедрой.
Почувствовав, что глаза у нее закрываются, София сказала мужу:
– Ладно, Вася, я спать пошла.
Василий же в некоторой задумчивости остался один на кухне, он тоже не представлял, как можно было окончание университета провернуть за две недели.
Проснувшись на следующее утро и чувствуя себя вполне нормально, София сказала мужу:
– Ну вот, Вася, теперь я точно могу быть собой довольна, я не какой-то Смольный окончила, где никаких знаний толком не дают, а университет. Теперь у меня есть подтверждение тому, что я грамотный, образованный человек, а не дурочка, которая только
Представив, как красиво смотрится золотой шифр на красном дипломе, София улыбнулась и обняла своего мужа.
========== Рождение сына ==========
Март был очень теплым. София смотрела на природу, которая пробуждалась от зимнего сна, думала о том, что через пару месяцев ей уже рожать, слегка боялась этого.
– Вась, рожать буду только в больнице, - сказала София, - Мне хватило того, что я в Петропавловке и в Бутырке рожала.
– Конечно, в больнице, а как иначе? – удивленно сказал Василий, - Соня, главное, ты не переживай, все хорошо будет.
– Шестая беременность, а воспитывать буду первого, - вздохнула девушка, - Грустно все это.
Вздохнув, София сказала:
– Вась, пошли на кладбище хотя бы съездим, мамочкину могилку навестить, да и остальных тоже.
– Пошли, - согласился Василий.
До кладбища шли молча. София вспоминала родителей и грустила.
– Вась, вот могилка мамочки, вот Ванечки, - сказала София, - Пошли, покажу якобы могилку тятеньки и свою. Если мою не убрали еще.
– А твоя откуда-то появилась? – удивился Василий.
– После трибунала солдаты крест поставили, - сказала София, - Чтобы лишних вопросов не было. И Сашенькина могилка здесь, но она уже настоящая…
Заплакав, София положила цветы на могилы отца и Саши, а потом сказала:
– Ладно, Вась, пошли уже, а то мне скоро плохо станет.
– Не надо было вообще, в принципе, идти, - сказал Василий, - Ты в положении, чувствуешь все слишком остро.
– Васенька, прости меня, - сквозь слезы сказала София, когда они уже вернулись домой, - Ты не подумай ничего неправильного, я тебя люблю, очень люблю. Но и Алешеньку я тоже люблю, до сих пор… Как вспомню, как мы с ним у Емельяновых тайком встречались, как бомбу в Неглинке собирали, как на кладбище тоже ходили, как в столицу поехали. А потом взрыв, я бросаю бомбу, бегу, куда глаза глядят, куда-то далеко, и все. Возвращаюсь на квартиру, подхожу к дому, а там уже Емельянову и Алешеньку выводят в полицейскую карету. Все, возвращение в Москву, мучительные месяцы ожидания ареста, мои поиски по всей стране и не только, попытка побега через Варшаву, испугалась переходить границу, вернулась в Смольный и все. Арест из Смольного. Потом еще видела на суде Алешеньку, тятеньку своего в доме предварительного заключения и история окончена. Алешенька погиб, тятенька погиб, Соня до середины апреля ждала в Петропавловке рождения ребенка и исполнения приговора. За три недели до родов узнала, что высшую меру заменили пожизненным заключением в Шлиссельбурге. Потом смена приговора на пятнадцать лет заключения, не каторги, а одиночки. Побег, Смольный, арест и возвращение в Петропавловку, амнистия, принудительное обучение в институте по направлению от полиции, - ну ты все это и без меня знаешь. И я отчисления хотела, и Пуф об этом мечтала, а нельзя было. Потом арест после выпускного, я должна была поехать в ссылку в Неноксу, на десять лет, без права переписки. Из Бутырки удалось выйти, я якобы умерла при родах и поехала за границу. Ссылка была за то, что я Алену захватывала в заложницы, а червончик присудили из-за того, что я с ней подралась в институте, когда она на бал приехала. Вечно у меня проблемы из-за этой Аленушки…
Вздохнув, девушка
– Еще за то, что я на балу при императоре спела «Варшавянку», мне сначала из тех десяти лет три года на Сахалине присудили: полгода в Александровской тюрьме, а потом два с половиной года поселения, и только потом Ненокса на семь лет, но царь приговор не утвердил почему-то. Так что я должна была на десять лет в Неноксу поехать. Но не поехала…
Посмотрев на Василия, София сказала:
– Два года за границей, роман с одним человеком, рождение ребенка, попала под извозчика, ребенок умер, сама легко травмировалась. Заскучала по России, решила, что лучше меня здесь посадят, чем буду там на свободе жить, устроилась в Смольный пепиньеркой, готовили взрыв на царя вместе с Сашей, попали не в ту карету. Трибунал, потому что Саша одно время служил, а, честно говоря, потому что хотели уж точно обвинительный приговор, причем понятно какой, а Сашину краткую службу просто за уши притянули.
Вытерев слезы, София сказала:
– И все, на следующее утро, в полчетвертого утра поставили к стенке в Таганке.
Не сумев сдержать слезы, София упала на кровать, заревела в голос и сказала:
– И не противно тебе, такому хорошему, с не пойми сколько раз судимой женщиной жить? Судилась десять раз, из них восемь обвинительных приговоров, три из них уголовные… Захват заложницы и две драки. И все с одним и тем же человеком…
Поплакав, София сказала:
– Вася, прости меня, прости. Лежу тут, ем тебе мозг, выковыриваю его чайной ложечкой, а ты сидишь и слушаешь….
– Соня, ты что говоришь, я же уже говорил, что твое прошлое осталось в прошлом. Да, тебя жизнь помотала, но это уже осталось тоже в прошлом, не надо, не вспоминай все это, - сказал Василий.
– Вася, прости меня, идиотку, - продолжала София, - Ну что поделать, если я и тебя люблю, и Алешеньку? Ну не могу я этого скрывать. Тебя люблю как мужа, как опору и защитника, спутника жизни, а Алешеньку буду вечно помнить как свою самую яркую любовь… Для него и для Вани, хотя для Вани, наверное, в меньшей степени, особое место в моем сердце есть. Ты не подумай, для тебя есть место ничуть не меньше, но Алешеньку я так люблю… И забыть не могу… Как же я своего Алешеньку любила, не передать словами!
«Вот дура, лежу, плачу, рассказываю мужу, как я своего сожителя любила», - подумала София и чуть было не рассмеялась от абсурдности этой мысли, - «А если бы он сейчас мне начал про своих баб рассказывать, если бы они у него были, то явно бы обиделась. Странно. Хорошо хоть, что Васенька не обижается, хороший он человек».
Вдруг София почувствовала какую-то боль в пояснице.
– Васенька, плохо мне, принеси, пожалуйста, валерьянку и те капельки, что Геннадий привозил, - сказала девушка.
– Поясницу тянет? – обеспокоенно спросил Василий.
– Да, - ответила София, - Понятно, что если что – ребеночек может и выжить, но нельзя, надо все девять месяцев отходить. Вот Сонька моя, третья дочь, родилась на восьмом месяце, так про нее и говорят, что она в своем развитии на пару месяцев опаздывает. Вроде не дурочка, но и не совсем нормальная. А что хочешь, мать-идиотка дважды выкидыш провоцировала, а потом он сам чуть не произошел, а потом и вовсе чуть что – поясницу тянуло…
Выпив валерьянку и капли, девушка снова легла и сказала:
– Вась, ты не обижайся, но я ни ужин готовить не буду, ничего, надо лежать, чтобы все прошло.
– Конечно, Сонь, - сказал Василий, - Не переживай по пустякам.
К вечеру у Софии все снова пришло в норму.
– Вась, вроде прошло, - сказала София, - Да ладно, все будет хорошо. И прости меня за то, что я тебя сегодня днем своими идиотскими мыслями нагружала. А что поделать, беременная, вот в голову и ударило.
– Да не переживай, Сонь, все нормально, - сказал Василий, - Главное, что все прошло.