От винта, господин дракон!
Шрифт:
Слезы текли беззвучно и почти без усилий. Каждый новый вдох давался легче предыдущего. Ладони мои сами собой легли поверх его рук. И, может быть, от невыносимой красоты этого момента страх понемногу таял, уступая место чему-то новому, светлому, от чего сердце мое становилось таким большим, что оставалось только удивляться, как оно еще не трещит по швам.
Когда последний закатный луч угас, расцветив напоследок линию склона розовыми бликами и уступил место плотным сиреневым сумеркам, Экхарт слегка сжал мои пальцы.
— Пора? — спросила, понимая, что могла бы стоять так всю ночь напролет.
—
Я вздохнула и позволила ему отстраниться, стараясь не показать, как сиротливо и холодно мне стало. До перехода мы шли молча, рука к руке.
— Когда мы снова увидимся? — спросила уже снова стоя по ту сторону, на университетском полигоне.
— Пока сложно сказать, Огонек, — мужчина слегка сдвинул темные брови, задумавшись, а я замерла от этого обращения, ощутив прилив совсем уж глупой нежности, — но я дам тебе знать.
Он перенастроил рамку перехода и ушел, весело подмигнув мне на прощание. И я не смогла сдержать улыбки, уже понимая, какими воспоминаниями хочу заполнить свое маленькое личное небо.
Глава 11
Драконы ложатся поздно, а встают рано. Это точно какая-то магия.
Время понеслось с такой бешеной скоростью, а события замелькали с такой частотой, что я то и дело ощущала себя чемпионом по бегу на месте: бегу-бегу, не останавливаясь, чуть не падаю замертво, а список того, что нужно сделать, только растет, и часов в сутках что-то не прибавляется.
Я буквально разрывалась между тремя основными точками наших разработок: мастерской Эйка в Эстине, клубом, где мы проектировали двигатель, и лабораторией техников. Как-то так само вышло, что все организационные вопросы легли на мои плечи, и я теперь не столько деятельно участвовала в каждом из этих процессов, сколько утрясала и согласовывала рабочие моменты между ними, набирала помощников из списков желающих, закупала все необходимое по заявкам, привлекала консультантов, если возникала необходимость сделать сложный расчет или узнать мнение экспертов. Времени все это съедало целую прорву, и я начала понемногу прогуливать занятия — не все, конечно, по-большей части общие и не слишком нужные. А еще иногда лекции магистра Гранта. Поначалу я получала за это очередной укоризненный взгляд или едкое замечание — смотря насколько тоскливым было его настроение. Но когда он понял, на что именно именно я трачу выкроенное таким образом время, отношение его к моим прогулам резко поменялось. Доходило до смешного.
— Хоуп? — удивленно взмахивал ресницами куратор и продолжал с сомнением: — Вы разве уже успели получить ответ от конструкторов?
— Нет, — признавалась я. Я, если откровенно признаться, забыла про его поручение напрочь.
— А что вы тогда тут делаете? — возмущался магистр. — Без этих данных мы не можем идти дальше, а сегодня у меня будет редкая возможность побеседовать с дагоном Фаррийским и моим коллегой с производства. Так что, будьте любезны: ноги в руки — и к господину Эйку в мастерскую. Конспект, так уж и быть, вечером занесу в «Попутный ветер», — смягчался он под конец.
И мне, специально выкроившей время, чтобы в кои-то веки посетить лекцию Тоскливого Найджела, приходилось
В скором времени я вообще стала побаиваться появляться в самых людных местах нашего университета, потому что стоило показаться в столовой или площадью перед главным корпусом, обязательно находился кто-то, окликающий меня издалека: «О, Джулс! Привет! Как удачно, что я тебя встретил… Нам тут нужно это, это и еще вот это. И желательно вчера». Иногда я готова была залезть под кровать, чтобы никто не трогал и тихонько там повыть.
Но стоило только посмотреть на те результаты, которые у нас понемногу, шаг за шагом, получались — и сразу все эти бесконечные хлопоты обретали смысл, силы прибавлялись, выть уже не хотелось, если только ругаться — и то исключительно от радости и восхищения.
Единственными, кто несколько отставал от нашего бешеного темпа, были технологи во главе с Джин. Здесь у нас пока был один сплошной затык.
Бедная Вирджиния все свободное время проводила в лаборатории, спала всего несколько часов в сутки и частенько забывала поесть. Отстающей ей быть не нравилось, но больше всего раздражало ее другое:
— Джулс, я не могу этого понять! Я скоро сойду с ума. Это какой-то заколдованный круг, — жаловалась она как-то раз, когда мы с Соейером и Микки зашли проведать наших мучеников.
Обычно спокойная, в этот момент она раскраснелась и говорила так эмоционально, что было ясно: подруга действительно на грани истерики.
— Я перепроверяю все пятнадцать раз — и все верно. Я приступаю к практике и делаю все в точности так, как предписано — буквально буква в букву — и ничего не выходит. Оно полыхает синим, зеленым, каким угодно пламенем, оно рассыпается феерверком, оно становится, хруща ему в колбу, фонтаном сверкающих искр от любого чиха, но совершенно отказывается быть тем, чем ему положено — огнеупорным, что его драконы сожрали, полотнищем.
Я уже извела вопросами всех магистров, они посмотрели мои выкладки — и все в голос утверждают, что там нет ошибок. Я пересмотрела все формулы, перепробовала разные основы — и без толку. Похоже, я просто совершенно бездарный технолог, — завершила она удрученно.
— Может, вы посмотрите, — предложила она парням безо всякой, впрочем, надежды. — Вы, конечно, не технологи, но все-таки инженеры и маги земли… вдруг какие-то мысли в голову придут.
Сойер придвинул к себе толстенную тетрадь и пролистал ее, особенно внимательно разглядывая записи на некоторых страницах.
— Хм, — наконец изрек он. — Я думаю, основа тут нужна другая, со спиртом.
— Да ну, — отмахнулась наша отличница. — Он-то здесь причем? В эту формулу он явно не вписывается.
— Оставайтесь тут, я сейчас, — ухмыльнулся Сой, исчезая в дверях.
И снова появился спустя четверть часа с увесистым ящичком в руках.
— Попробуй-ка вот это! — предложил он с порога.
Джинни с подозрением посмотрела на два ряда одинаковых веселых бутылок малинового сидра.
— И в какой пропорции ты предлагаешь его использовать? — она подошла к стеллажу скользя рукой вдоль стеклянных склянок: колб, флаконов, реторт.