От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

Никонов Вячеслав

Эти десантные силы скоро присоединились к 17-й дивизии в Пегу и к 20-й дивизии в Проме (Пьи – В.Н.). Тысячи японцев попали в ловушку, и в течение следующих трех месяцев большое число их погибло при попытках прорваться на восток. Так закончилась длительная борьба в Бирме».

Войска Аун Сана соединились в центре Бирмы с наступавшими от индийской границы британскими соединениями. Когда Слим встретился с Аун Саном, тот еще носил японскую форму и меч. Генерал упрекнул Аун Сана, что тот сменил сторону только потому, что союзники выигрывают, и услышал в ответ:

– Не было бы толку переходить к вам,

если бы вы не выигрывали, не так ли?

Аун Сан заявлял, что представляет бирманское правительство, сформированное теми, кто и организует сопротивление японцами. Слим не признал это правительство и заявил:

– Вы должны быть еще благодарны за то, что я вас не арестовал как предателя и военного преступника.

Англичане, вернувшиеся в бывшую колонию, как и следовало ожидать, не пожелали признавать ее независимость, провозглашенную под сенью Японии. Губернатор Бирмы Реджинальд Дорман-Смит намеревался «сделать Бирму драгоценностью империи», ведя ее народ к «полноценному статусу самостоятельного государства», на что, правда, намеревался потратить несколько лет. Черчилль обвинил Дорман-Смита в желании «раздавать империю».

Но и проигнорировать новую реальность в бирманском случае не получилось: коммунисты во многом контролировали ситуацию. Британцы осознали, что никто кроме Аун Сана не сможет обеспечить им в Бирме общественную поддержку. Пришлось англичанам, наступив на горло собственной песне, искать с ними общий язык. Лорд Льюис Маунтбеттен, английский главнокомандующий в Юго-Восточной Азии, сделал ставку на Аун Сана, отнесясь к нему как к «бывшему бунтовщику, который увидел свет». Он официально признал армию Аун Сана союзной и дал ей название Бирманские патриотические силы. А Аун Сан увидел у Маунтбеттена «миллион человек с оружием», а потому счел сотрудничество с ним неизбежным.

На параде 15 июня Бирманская национальная армия присоединилась к колоннам союзников и промаршировала сквозь руины Рангуна.

Аун Сан согласился расформировать АНБ, ее солдаты и офицеры вливались в состав британских войск в качестве 12-й армии. После этого британские колониальные войска в Бирме состояли уже в значительной мере из самих бирманцев.

Заключительный этап войны в Бирме был отмечен огромными потерями со стороны японцев. «20 июля, когда японские войска пытались отступить из Бирмы через Моулмейн (Моламьяйн – В.Н.), британские бомбардировщики совершили против них 3045 самолето-вылетов за девять дней, в результате чего погибло более 10000 японцев, – пишет Гилберт. – С тех пор как годом ранее Британия начала кампанию по захвату Бирмы, в боях погибло более 100000 японских солдат; тысячи других умерли от болезней и лишений во враждебных джунглях».

Ба Мо через Таиланд бежал в Японию. Осенью 1945 года американцы его отыщут и на несколько месяцев отправят в тюрьму Сугамо.

Англичане начали было восстанавливать прежние колониальные порядки, против чего уже решительно выступил Аун Сан. Особенно после капитуляции Японии и начала вывода британских войск.

Укрепив свою армию и возглавив широкую политическую коалицию, получившую название «Антифашистская лига народной свободы», Аун Сан почувствовал вновь обретенную силу. В августе на сессии Высшего совета Лиги было принято решение о созыве Учредительного собрания.

Когда Дорман-Смит вернулся Рангун в октябре 1945 года, то он услышал от Аун Сана:

– Мы, бирманцы, уже не те, что были в 1942 году.

Мы должны использовать силу, и мы полностью готовы к борьбе.

Утверждая, что между британским и японским империализмом нет принципиальной разницы, он организовал кампанию за немедленное предоставление независимости.

Англичане взяли на вооружение тактику проволочек, не отвергая возможности провозглашения независимости когда-нибудь в неопределенном будущем. Одновременно они исподволь пытались подорвать положение и раздробить силы, выступавшие за независимость. Через внедренных агентов британские спецслужбы разжигали соперничество между руководителями КПБ, стремились столкнуть лбами различные группы внутри нее.

В мае 1946 года Эттли придет к выводу, что Дорман-Смит, олицетворявший прежнюю колониальную администрацию, утратил контроль над ситуацией, и отзовет его. На место губернатора Бирмы будет направлен протеже Маунтбеттена генерал-майор сэр Хьюберт Ранс. Он яростно нападал на Лигу, ругал «злой гений» Аун Сана, однако уже мало что мог сделать.

В январе 1947 года англичане будут вынуждены подписать соглашение, которое устанавливало процедуру превращения Бирмы в суверенное государство. В апреле всеобщие выборы в Учредительное собрание принесут Антифашистской лиге народной свободы 210 мест из 294. Аун Сан мог торжествовать.

Несколько человек в военной форме 19 июля 1947 года подъехали на джипах к зданию, где проходило собрание Исполнительного совета. Ворвались в зал и очередями из британских автоматов «Стэн» убили Аун Сана и пять его коллег.

В 4.20 утра 4 января 1948 года Бирма снова станет независимой республикой. Но вслед за этим в стране разгорится гражданская война, в которой активную роль играли и призвавшие крестьян к восстанию коммунисты, и племенные вожди окраин, и даже осевшие на северных границах Бирмы остатки гоминьдановских войск, бежавшие из Китая после победы там коммунистов в 1949 году.

Наиболее привлекательной для колонизаторов страной в Юго-Восточной Азии считалась Малайя, а Пенанг – едва ли не идеальным местом даже для постоянного проживания англичанина с претензиями.

Британцы властвовали, контролируя кнутом и пряником местные элиты, поддерживая расовое равновесие между малайцами на рисовых полях, индусами на плантациях и китайцами в рудниках и торговых точках. Малайя являлась не только крупнейшим в мире, но и едва ли не монопольным производителем каучука и олова. Другую половину дохода англичан обеспечивала правительственная монополия на производство и продажу опиума. Местный британский губернатор объяснял министру по делам колоний:

– Курение опиума в Малайе не является жутким бедствием, как считают западные сентименталисты. Это не приносит такого большого вреда, как пьянство в Англии. Любая попытка перекрыть наши опиумные доходы работой гуманитарных организаций, творящих чрезмерно добрые дела, приведет к кошмару в наших финансах.

Британские чиновники часть денег не отправляли в Лондон, а расходовали их на нужды местного образования, санитарии, ирригации, электроэнергетики, на строительство предприятий по обработке олова, шоссейные и железные дороги. Они построили эксклюзивные кварталы в Куала-Лумпуре и отделанные штукатуркой имения с каменной крошкой на дорожках, подражавшие замкам Тюдоров, в горах. Как там говорили, «признак британской цивилизации – мешок с клюшками для гольфа».