Отброс
Шрифт:
Уоррен кивнул, изо всех сил стараясь сохранить каменное выражение лица. Он постарался, чтобы его голос звучал ровно и бесстрастно, когда спросил:
– Тебе понравилось, когда он занимался с тобой сексом?
Тейлор улыбнулся ему, и его глаза внезапно наполнились слезами.
– Я любил его.
Уоррен кивнул, желая, чтобы его сердце оставалось каменным.
– Конечно, ты любил. Он был твоим братом.
Тейлор кивнул, наклоняясь вперед, все еще прижимая подушку к животу.
– Видишь, никто этого не понимает! Они говорят что-то вроде «подвергался насилию» и «подвергался растлению».
– Я уверен, что любил.
Тейлор снова прикусил губу, и Уоррен решил подтолкнуть его еще раз.
– Ты сказал «когда он выходил из себя». В основном тогда он делал это так, как тебе нравилось?
Тейлор кивнул, его глаза молили о понимании, на которое Уоррен не был уверен, что сможет ответить.
– Никто другой никогда не обращал на меня внимания. Всем было наплевать. Джеймс был спортсменом, квотербеком и звездой. А я был просто неудачливым ребенком, которому не удавалось даже получить тройку по математике или английскому. И дети в школе дразнили меня, но Джеймс понимал меня.
– Он понимал?
– Да. Он заметил меня, когда никто другой не замечал.
– Но ты продолжаешь говорить, что он заставлял тебя делать все это, как будто ты не хотел.
– Сначала я был против. Позже мне понравилось быть с ним, но ему не понравилось, что я слишком быстро соглашаюсь. Ему понравилось, когда я сказал «нет».
Уоррен кивнул, надеясь, что Тейлор не заметил, как этот ответ пробрал его до глубины души.
– Значит, ты сопротивлялся, просто чтобы сделать его счастливым?
– Да. И иногда я специально выводил его из себя.
– Чтобы он пришел к тебе в комнату?
Тейлор кивнул.
– Точно.
– И это срабатывало?
Тейлор закрыл глаза.
– Да.
– Это был шепот. Словно какая-то молитва.
– Иногда он сначала бил меня, но потом оказывался сзади и занимался со мной любовью. А иногда он заставлял меня встать на колени и отсосать у него. И вот однажды…
Уоррен ждал, чувствуя, как внутри у него все сжимается.
– Однажды он долго не приходил ко мне. Так что я зашел к нему в комнату и разбил три или четыре его новейших диска. И в ту ночь он за волосы вытащил меня из моей комнаты на пустырь за нашим домом. Там его ждали двое друзей.
– Уоррен старался не вздрагивать, зная, что за этим последует.
– Они некоторое время передавали меня по кругу. Били меня. Заставляли меня сосать их. Я думаю, они заставляли меня делать разные вещи.
Уоррен заставил себя кивнуть.
– Хорошо.
– И до этого момента это был самый потрясающий оргазм в моей жизни.
Кивни. Продолжай кивать. Ничего не выдавай.
– Я понимаю.
– А потом Джеймс отвез меня домой и уложил в постель. Он укрыл меня одеялом и сказал, что любит меня. И он дал мне обещание.
– Что он пообещал?
– Уоррен чувствовал, что ему это не понравится.
– Что он всегда будет рядом. Что он всегда будет заботиться обо мне, как в ту ночь.
У Уоррена закружилась голова от осознания неправильности происходящего. Он говорил спокойным и рассудительным голосом, не позволяя Тейлору услышать ни капли его недоверия или скепсиса.
– И это было то, чего ты хотел?
Тейлор кивнул, его глаза были закрыты, по щеке скатилась одинокая слезинка.
–
– И что?
– Уоррен надеялся, что его голос звучит мягко.
– Что случилось?
– Он уехал учиться в колледж. Иногда у него появлялись подружки, но это было нормально, потому что я все еще учился в старших классах. Но, в конце концов, я тоже поступлю в колледж. И как только это произойдет, у нас не будет подружек. Были бы только мы с Джеймсом, и мы были бы вместе, как он и обещал. Но потом, в выпускном классе, он приехал домой на День благодарения. У него больше не было девушки, и я знал, что это потому, что он никогда не смог бы любить их так, как любил меня. Но он не проводил со мной время. Он каждый вечер уходил куда-то один.
– Он сглотнул и вытер слезы с лица.- И я скучал по нему. Поэтому я пошел в его комнату с ножницами. Я прорезал дырки в его школьной куртке. Я оставил ее на его кровати, чтобы он увидел, как только вернется домой. А потом я вернулся в свою комнату и стал ждать.
– Он сделал глубокий прерывистый вдох. Затем еще один.
– Он пришел?
– спросил Уоррен.
– Нет. Я пролежал там всю ночь. Только что я был напуган, а в следующую минуту уже волновался, понимаешь? И был готов, потому что любил его и всегда был готов к встрече с ним. Я просто хотел, чтобы мы были вместе, как раньше. Но наступило утро, а он так и не вернулся домой.
– Он снова вытер лицо.
– А потом в дверь постучала полиция.
– Он наконец встретился взглядом с Уорреном.
– Он был пьян.
– Он умер той ночью?
Тейлор кивнул. Он сделал еще несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, хотя глаза отказывались оставаться сухими.
– На берегу водохранилища есть место, где люди совершают самоубийство, бросаясь в пропасть у подножия дороги. Они сказали, что он так поступил, но я знал, что это было не нарочно.
– Он снова вытер щеки, шмыгая носом.
– Он возвращался домой, ко мне. Я знаю это. Он бы никогда не нарушил данное мне обещание.
– И поэтому ты резал себя?
Тейлор кивнул.
– Иногда это был единственный способ перестать думать о нем. Было легче чувствовать эту боль, чем настоящую, понимаешь?
– В том, что случилось с Джеймсом, нет твоей вины, - сказал Уоррен.
Тейлор кивнул.
– Я знаю. Но я любил его. И я думаю о нем каждый день. Я думаю, если бы он только был жив, я бы не был такой. Я бы не был сломлен и не облажался, потому что он бы заботился обо мне.
Уоррен заставил себя кивнуть.
– Может быть.
– А может, и нет. В любом случае, это кое-что объясняло.
– Джеймс был тем, кто, ну, знаешь, сделал то, другое?
– Он не хотел употреблять слова «пописал» или «помочился».
Тейлор покачал головой, вытирая глаза.
– Нет. Я бы хотел, чтобы он подумал об этом, но он не подумал. Это был кто-то другой. Кто-то, с кем я был какое-то время.
– Когда?
– Я не знаю. Когда мне было двадцать или около того. Я думал, что он всегда будет заботиться обо мне, как обещал Джеймс, но он этого не сделал. Он был никем. Если бы не это, он был бы просто еще одним парнем, с которым я трахался несколько раз.
– Значит, ты все еще скучаешь по Джеймсу?
– Каждый день. Разве ты не скучаешь по Стюарту?