Отброс

Секстон Мари

Его отец пару раз открыл и закрыл рот. Тейлор подумал, что он хочет возразить, но в конце концов он вздохнул, и его плечи опустились, признавая поражение. Тейлор подался вперед на своем стуле, ожидая.

– В тот последний год, - сказал его отец, наконец встретившись взглядом с Тейлором.
– Когда Джимми учился в колледже, одна девушка обвинила его в попытке изнасилования.

Тейлору показалось, что его сердце перестало биться. Он прижал руку к груди, ошеломленный этим новым открытием. Он словно катался на старомодных американских горках с деревянными перилами,

весь мир сотрясался. У него было такое чувство, будто у него самое страшное похмелье в жизни. Комната бешено вращалась вокруг него. Ему пришлось побороть рвоту.

– И поэтому он...?
– Но нет. Джеймс не убивал себя. Тейлор не мог заставить себя поверить в это. Он, конечно, не мог сказать этого вслух. Джеймс никогда бы не бросил его нарочно.

Его отец прочистил горло, снова взглянув на Уоррена, словно ища поддержки.

– Адвокаты сказали, что это, вероятно, не получилось бы. Такие вещи в любом случае трудно доказать. Это было что-то вроде «он сказал, она сказала». После смерти Джимми дело было закрыто. Не было смысла продолжать расследование.

– Вы никогда не говорили мне.

– Мы не хотели, чтобы ты знал.

– А что, если бы дело дошло до суда?
– Спросил Тейлор, его шок сменился гневом.
– Тогда бы вы тоже солгали об этом?

Его отец развел руками, неловко пожимая плечами.

– Честно говоря, я не знаю. Мы просто надеялись, что дело не зайдет так далеко. Твоя мама была уверена, что он невиновен.

– Конечно, так оно и было.
– Тейлор практически выплюнул в него эти слова. Возможно, его отец не заслуживал такой горечи, но ей больше некуда было деваться.
– Она всегда считала его идеальным.

– Нет. Не идеальным. Она просто не думала, что он способен на изнасилование.

Тейлор вцепился пальцами в подлокотники кресла, пытаясь остановить безумное вращение мира.

– Поверьте мне, он был способен на это, что бы вы ни думали.

Он действительно сказал эти слова своему отцу? После стольких лет он внезапно предал Джеймса самым ужасным образом. На мгновение отец просто уставился на него, открыв рот. Удивление сменилось замешательством. Замешательство постепенно переросло в нечто такое, чего Тейлор не мог вынести. Тейлор крепко зажмурился, жалея, что не может вернуться к этому утру. Когда он выходил из «Лоу», светило солнце и пели птицы. Он все еще верил, что Райли чист, и что его мать жива. Это был слишком прекрасный день для таких ужасных откровений. Комната закружилась быстрее, чем когда-либо. Его желудок сжался.

– Тейлор, - тихо сказал его отец.
– Господи.

По голосу отца Тейлор понял, что тот снова плачет. Для Тейлора простое облегчение от слез было чем-то таким, что было доступно только другим. Комната продолжала кружиться вокруг него. Позывы к рвоте были сильнее, чем когда-либо.

– Ты хочешь сказать, что...

– Нет.
– Тейлор вскочил на ноги, не уверенный, что успеет добежать до ванной, прежде чем его вырвет. Даже кухонная раковина показалась ему слишком далекой.
– Я ничего не хочу говорить тебе. Мне нужно, чтобы ты ушел.

Он прошел дальше, чем ожидал, через кухню,

через заднюю дверь, добрался до самой дальней цветочной клумбы, прежде чем упал на колени, и его вырвало так сильно, что перед глазами потемнело. Он ничего не ел с самого завтрака. Единственное, что вышло наружу, была бледная водянистая желчь. Он пригоршнями сгребал в сторону жирную темную почву и закапывал свидетельства своей слабости, скрывая их от посторонних глаз.

Наконец, он уткнулся лбом в землю и заплакал.

***

Уоррен стоял в своей гостиной, не зная, что делать. Все инстинкты подсказывали ему пойти за Тейлором. К сожалению, у Дэнниса, похоже, был такой же инстинкт, и Уоррен знал, что Тейлор больше не сможет выносить своего отца сегодня.

– Не надо, - сказал Уоррен, хватая Дэнниса за руку, чтобы помешать ему последовать за сыном.
– Оставь его.

У Дэнниса, по крайней мере, хватило такта не сопротивляться ему. Он легко уступил.

– Он никогда не говорил мне, - сказал он, поворачиваясь к Уоррену.
– Он никогда ничего не говорил.

– Честно говоря, я не думаю, что он многим рассказывал.

– Но он обожал Джимми. Он ходил за ним повсюду, как щенок. Если Джим был... Если он был...
– Он запнулся, не в силах вымолвить ни слова.
– Почему Тейлор никому не сказал, что Джим причиняет ему боль?

– Потому что Тейлор любил его. Джеймс был самым важным человеком в его жизни. Что бы ни произошло между ними, Тейлор предпочитал верить, что это нормально. Или, может быть, ненормально, но... - Он с трудом подбирал нужные слова.
– Жизнеспособно, полагаю. Он решил рассматривать это как форму любви.

– Господи Иисусе.
– Дэннис опустился на диван, обхватив голову руками.
– Мои собственные сыновья. В моем собственном доме. Какой же я психолог? Как я мог этого не заметить?
– Он посмотрел на Уоррена, на его лице было что-то среднее между готовностью защищаться и печалью.
– Это то, что ты хотел знать, верно? Как я мог этого не заметить?

– Я этого не говорил. У меня никогда не было детей. Откуда мне знать?
– Кроме того, теперь он понял, как легко быть слепым к происходящему в собственном доме. Все эти годы он винил своего отца в жестоком обращении и дядю в том, что тот не помогал, но никогда не понимал, что именно его мать решила остаться. Он сделал шаг в сторону, пытаясь разглядеть что-нибудь в заднем окне. Он едва мог разглядеть Тейлора, скорчившегося в дальнем углу двора.
– Послушай, я не хочу показаться грубым, но, по-моему, он прав. Я думаю, тебе пора уходить.

– Но...

Уоррен поднял руки, останавливая Дэнниса.

– Этого слишком много для одного дня. Вот и все, что я хочу сказать.

Дэннис сглотнул и вытер глаза.

– Хорошо.
– Он кивнул. – Полагаю, что да.

– Как далеко вы живете?

– Форт-Коллинз. В часе езды, если, конечно, на шоссе не будет аварий.

– Почему бы вам не дать мне свой номер телефона? Я постараюсь держать вас в курсе, насколько он мне позволит. Я думаю, если вы дадите ему немного времени, он, возможно, передумает.