Отдай Свою Душу
Шрифт:
— Обними меня…
Профессор посадил женщину на свои колени, прижал к себе и так и остался, не в силах ни пошевелиться, ни признать свою усталость.
Он полюбил её, действительно полюбил, за всё время проведённое вместе, за её доброту, самоотверженность и даже за глупость. За всё, за что только абсолютно чужой мужчина может любить обычную хрупкую женщину. Однако сейчас Северус не претендовал на Гермиону, он желал лишь одного, чтобы, наконец, прекратились её страдания, чтобы она обрела своё счастье рядом с тем, кого любит, и рядом с их общим сыном. Пути же Снейпа и Грейнджер разминулись
Но с каждым днём, который приближал их к сентябрю, в глазах каждого Северус видел обречённость. Надежда увидеть Драко медленно угасала, и никто не знал, что происходит там, за плотной пеленой заклинаний, окружающих родовое поместье Малфоев. Скорпиус или не мог, или не хотел отправлять сообщения. Для всех же остальных Малфой-Мэнор просто не существовал. Его не было на карте, его не было видно на местности, и его невозможно было найти ни одним из известных волшебных способов.
Северус крепче прижал к себе Гермиону. Если ей суждено умереть, отдав за кого-то свою душу, так пусть это будет человек, которого она любит, а не старый профессор зельеварения, ничего не давший ей, кроме скучной совместной жизни.
Иногда Снейпу казалось, что там наверху есть такой же Альбус Дамблдор, который планирует судьбы ещё не рождённых детей так талантливо и умело, что сам удивляется своей гениальности, а после сидит и наблюдает за их страданиями и радостями, проблемами и безмятежностью…
— Северус…
Он посмотрел в её карие глаза.
– …Мне… очень… плохо…
— Что я должен сделать? — Снейп не спал вторую ночь и сидел здесь, только потому что боялся упустить слова, которые она скажет последними… Всё давно к этому шло…
— Я хочу… когда… хочу быть в Паучьем тупике, — её слова срывались, комкались, но все и так понимали, что она хотела сказать — там… так… спокойно…
— Хорошо, мы отправимся туда завтра, — очень ласково сказал Снейп, разговаривая с ней как с ребёнком.
Гермиона слабо улыбнулась. Он поправил локон, внезапно упавший ей на лицо.
— И скажи… скажи моему сыну, что я… я любила его…
Северус, переложил женщину на кровать, встал, и, помедлив мгновение, вышел, не в силах больше сдерживаться. За ним последовал Гарри.
— Пока не поздно, мы можем обратится в министерство. Мы ещё можем успеть, — говорил Поттер, преследуя профессора по коридору до гостиной.
Тот не ответил, а сел в кресло и закрыл лицо рукой, приложив её ко лбу, на манер козырька, локтем прислонившись к маленькому столику с газетами.
Гарри не отступал и снова задал вопрос.
— Это правда что говорила Гермиона?
— Да, — устало сказал Снейп, не поднимая головы — это заклинание воскрешения действует на все части организма будь они материальные или нематериальные. Но я исхожу из правила «не навреди», потому снова отклоню ваш благородный порыв.
— Но, она же умрёт! Гермиона…
— Кого вы выберете, мистер Поттер, её или ребёнка?..
— А если её смерть коснётся и Скорпиуса, связанного с ней заклинанием?
Снейп откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Его руки спокойно лежали на коленях, он выглядел уставшим и опустошённым.
— Я должен был отговорить её. Нельзя было позволять произносить
— И всё-таки… — Поттер настаивал.
— Вопрос спорный и очень сложный, вы же знаете, что об этом заклинании едва ли наберётся пара страниц. Никто не знает что случится, если Гермионы не… станет.
Гарри видел, как тяжело было профессору говорить об этом, и замолчал. Ему и самому было тяжело, даже учитывая все обстоятельства, Гермиона оставалась человеком, благодаря которому он выжил в детстве, и сейчас её смерть, означала бы конец чего-то, чему он и сам не знал названия.
В коридоре скрипнула дверь, и Поттер вышел из гостиной, оставляя Снейпа одного.
Джинни стояла у закрытой двери комнаты Лили, прислонившись к ней спиной и тяжело дышала. По её лицу катились молчаливые слёзы, капая с подбородка на ворот платья. Она открыла глаза и произнесла одними губами, глядя на мужа, когда он подошёл достаточно близко.
— Она потеряла сознание…
***
С тех пор как пропал Альфред минуло больше двух недель. Скорпиус каждую ночь думал о том, куда мог подеваться дворецкий и не находил ни догадок ни объяснений. К тому же, за ним как приклеенный стал ходить один из домовиков — уже не молодая Бри. В одно прекрасное утро мальчик проснулся и увидел её большие глаза, которые с тех пор преследовали его везде. Она охраняла младшего Малфоя, не пускала туда, куда ему не следовало ходить, и водила туда, куда ему вовсе идти не хотелось. По началу он думал, что Альфред отлучился и попросил домовика присмотреть за ним, но вскоре стало ясно, что эльфийка приставлена к мальчику не дворецким, а хозяином поместья, которому зачем-то понадобилось контролировать своего сына. Скорпиус в тайне начал ненавидеть отца, и эта ненависть разрасталась с каждым днём, впиваясь своими острыми когтями в его сердце, да и Бри не давала ему возможности воспользоваться Кроликом-Солнечником, потому он и не мог получить никаких известий из внешнего мира или попросить о помощи. Жизнь мальчика сузилась до однообразных скучных будней. Библиотека, сад, гостиная, спальня. Никаких лишних движений.
Вот и в это августовское утро, открывая глаза, Скорпиус сразу увидел её уши, торчащие из-под кровати. Она сидела обняв колени и горько рыдала. Скорпиус бы пожалел её, если б днём ранее, она не угрожала ему своей магией, когда он собирался пройти дальше по коридору, чем следовало. Мальчик встал и подошёл к окну. На горизонте розовела полоска рассвета. Рыдания стали громче, и наконец охватили всю комнату, отлетая от стен и оглушая. Вероятно, Бри сдерживалась, пока Скорпиус спал, но теперь…
— Что случилось? В чём дело? — он присел перед ней на корточки.
Она подняла свои большие, как шары, глаза.
— Мистеру Малфою запрещено это знать.
— Мистер Малфой об этом и не узнает. А я Скорпиус, просто Скорпиус.
Бри замотала головой и снова заревела, уткнувшись в колени.
— Хватит! Прекрати! Или рассказывай в чём дело, или прекрати!
Домовой эльф подняла уши и посмотрела на мальчика.
— А сэр может поклясться, что хозяин не узнать, что плохая Бри рассказала его сыну? Иначе Бри несдобровать? Бри будет наказана, несмотря на то, что ей платят жалование…