Отдай Свою Душу
Шрифт:
Скорпиус почувствовал что-то не ладное.
— Клянусь, я не скажу отцу. Что случилось?
Она неуверенно повела ушами.
— Сэр, обещает не говорить мистеру Малфою? — надежда в её голосе дрожала как струна.
— Обещаю, обещаю, — закивал Малфой младший.
— Сэр Альфред болен… хозяин закрыл его в подземелье… хозяин запретил с ним разговаривать…, но мы пожалеть сэра Альфреда, мы пожалеть его и принести ему еды и тёплых подушек, но серу Альфреду всё равно не выжить… Сэр Альфред просил вас к себе… Сэр Альфред умолял привести вас, мистер Малфой…, но мы не могли… мы не можем… нам запрещено говорить вам
— Что?! Что сделал мой отец?! — для мальчика это был шок.
В какого монстра превратился Драко Малфой, если он поступает так. Что случилось с его добрым и любящим отцом, что с ним стало?
— Веди меня к Альфреду! — властно сказал Скорпиус.
Он, наследник древнего чистокровного рода не позволит так поступать с Альфредом, он не его отец и никогда не станет таким.
— Но сэр…
— Ты можешь аппарировать в поместье, так веди меня!.. я сто раз это делал с отцом и не думаю, что твоя аппарация чем-то отличается.
Бри встала и неуверенно протянула руку, удивлённая его поведением.
— Держитесь крепче, сэр.
Спальня поплыла перед глазами, лёгкие сжались, не давая вдохнуть, но через мгновение всё снова пришло в норму. Скорпиус стоял в одной из комнат подземелья, которое много лет было закрыто. В углу, едва освещая помещение, горела свеча, её блики скакали по стенам, превращаясь в причудливые фигуры. На каменном полу были раскиданы подушки, и Скорпиус не сразу разглядел там дворецкого.
— Мистер Малфой…
Старик лежал на этом импровизированном ложе, не в силах ни подняться ни пошевелится. Единственное, что он мог, так это двигать губами и кое-как говорить. Выглядел он очень плохо: голод, темнота, одиночество, предательство и жестокость того, кого он воспитывал с рождения, отражались на его лице. Скорпиус присел рядом с ним и взглянул в глаза, стараясь уловить в них отблеск надежды.
— Как хорошо, что вы пришли… — сказал дворецкий.
— Альфред, что произошло? Что он сделал с вами? — мальчик взял руку старика и прижал к себе, обнимая её ладошками.
Дворецкий попытался улыбнуться.
— Ничего. Всё в порядке. Всё хорошо, — В уголках глаз старика появились слёзы.
— Я ненавижу его за то, что он делает. Он изменился. Это не мой отец, это больше не он. Альфред!
— Не стоит ненавидеть своего отца. Он поймёт… поймёт… и, надеюсь, это случится скоро, — он тяжело вздохнул, будто набираясь сил.
— Я не смогу ему этого простить, вот этого всего… что он делает с нами, что он сделал с тобой!..
— Мистер Малфой, — остановил Альфред его речь. Было видно, что даже разговор даётся ему с трудом — не поддавайтесь печали, не увлекайтесь горем, наслаждаясь им в одиночестве, с упоением разрывая все связи. Не впускайте ненависть в вашу светлую душу, ведь вы Малфой, наследник великой фамилии и великого рода…
Скорпиус замолчал, поражённый такими словами. В его детской душе созревало непонятное ощущение: страх, причину которого он пока не мог определить.
Дворецкий продолжал.
— Вы умны не по годам. В вас течёт кровь многих древних волшебных фамилий, их благородство, смелость, отвага, хитрость и изворотливость, но есть ещё и то, чего не отнять — светлая душа, доброе сердце и острый ум, полученный вами от матери…
Глядя на старика мальчик заплакал,
— Я ухожу… и я должен сказать тебе правду… — говорить дворецкому становилось всё труднее, силы покидали его.
— Что, Альфред, что?
— Твоя мама…
Это прозвучало очень тихо. Скорпиус снова посмотрел на старика, ожидая продолжения, но глаза того уже смотрели в пустоту, а в их глубинах отражалось, словно живое, пламя свечи. Рука, лежавшая в ладонях Скорпиуса, выпала и безвольно опустилась на мягкие подушки. Осознание произошедшего медленно опускалось, заполняя комнату, подступало к горлу, давило на грудь, не давало дышать…
— Альфред! Альфред! Альфред! — мальчик закричал его имя, и голос эхом отразился от каменных стен и потолка, разносясь по замку.
Впервые в жизни Скорпиус почувствовал боль намного более сильную чем та, которую он чувствовал после смерти миссис Малфой. Астории Малфой, которая так долго называла себя его матерью.
Кто-то вложил свою маленькую ладонь в его и потянул в холодное душное безмолвие. Кто-то, вероятно Бри, легко уложил мальчика на кровать, его тело утонуло в мягкости подушек. Он зарылся в них с головой, он ничего не хотел и ничего не чувствовал. Только бесконечное горе, камнем лежавшее на сердце. Оно накрывало своим куполом и не давало двигаться, не давало ни на миг отпустить ситуацию и остановиться. Кто-то рядом со Скорпиусом, успокаивающе шептал, обнимал, в попытке утешить…, но сейчас ничто не могло смягчить его боль. И была это Бри, отец или кто-то другой, не имело никакого значения. С ним и в нём была только боль, которая с каждой секундой, с каждым моментом осознания случившегося, лишь усиливалась, принимая новые формы и новые объёмы. Сменился ли день ночью, или не прошло и часа… всё было относительным и ничего в этой боли не существовало: ни жизни, ни любви, ни дружбы… ничего.
Комментарий к Глава 10. Смерть ещё не конец.
Спасибо, что замечаете мои ошибки, которые мы с бетой не заметили. Я исправляю их как только добираюсь до компьютера.
========== Глава 11. Надежда. ==========
« Наш цветущий сад, теперь больше похож на заросли… Растения: цветы, деревья, кусты — понуро склонили головы… С моих рук капает кровь, просачиваясь в чёрную землю, проникая в самые её внутренности… Поместье возвышается надо мной грозно и властно, темнея на фоне неправдоподобно синего неба… розовые кусты враждебно направили на меня свои шипы… что я им сделал?.. что я сделал?.. что?
Это дуновение ветра или мираж, посланный мне поместьем… созданный только, чтобы обмануть, унизить, заставить… убить?..
В моих глазах стоят слёзы… отчего?.. Я не помню… Не помню…
Передо мной по заросшей тропинке идёт женщина… её белые одежды развиваются на ветру… ветер, которого я не чувствую… кто она?.. капюшон белой мантии скрывает её лицо… кто ты?.. она идёт ко мне… голова женщины опущена, но, я уверен, ей точно известно, что я стою здесь и что вижу как она приближается… это душа поместья?.. душа моего дома?.. или моя мать?.. я не знаю… я ничего не понимаю… Подобно дементорам, женщина словно плывет над поверхностью земли… и так же, как вокруг стражников Азкабана увядает всё живое… всё живое здесь распускается и оживает с её приходом… сад расцветает от её дыхания, от прикосновений и взглядов…