Отдай туфлю, Золушка!
Шрифт:
О, это тонкое искусство фамильярности! Приободряющей, уничижающей, низводящий человека до состояния скота или, напротив, возвышающей до первого круга. Дезирэ владел им в совершенстве. Катарина, верно истолковав его намёк, покраснела. Её золотистые растрёпанные волосы парадоксально подчёркивали красоту фигуры и лица.
— Мой дом к вашим услугам, мой принц, — она всё ещё не поднималась из реверанса, и сорочка, конечно, была не в состоянии скрыть соблазнительные очертания юной груди. — Но позвольте нам остаться наедине на пять минут, чтобы привести себя в порядок.
Дезирэ
— Прошу вас составить нам с месье Рамизом и бабушкой компанию, — Катарина в голубом платье оказалась очень хороша. Правда Дезирэ с удовольствием бы растрепал волосы, убранные под чепец, снова. — Вы будете чай или вино? Пока ваши солдаты ищут в моём доме того, кого ищут, мы могли бы побеседовать в гостиной.
— Кто ж пьёт вино с утра? — благодушно пожурил её принц.
— Рамиз, милый, проводи Его высочество в гостиную. Я помогу бабушке спуститься. Боюсь, что незнакомые мужчины ранним утром её напугают.
— Мадам Элен, — вспомнил Дезирэ. — Странно, что вашу знаменитую бабушку способен напугать какой-то там мужчина. Или мужчины.
Катарина предпочла не заметить ядовитое оскорбление в невинных словах, улыбнулась, присела и отправилась в спальню к старой графине. И уже минут через двадцать привела её в уютную гостиную, задрапированную бархатом, и шпалерами на стенах повествующую славную историю рода. Дезирэ с любопытством посмотрел на знаменитую старуху, о которой много слышал, но никогда не видел, переспавшую со всем двором Генриха Шестого Эрталийского до своего замужества, а после — со всем двором Эрика Пятого Родопсийского.
Увы-увы. Время беспощадно.
Сейчас первая красотка двух королевств представляла из себя убогое зрелище, оскорбляющее взор. Замотанная в десяток толстых шерстяных пледов, она всё равно сильно дрожала, словно два камина, растопленные до красна, не в силах были согреть умирающего тела. Сизоватый бугристый нос раздувшимся грибом свисал из-под молочно-белых кружев допотопного чепца к самым синеватым, морщинистым губам. На подбородке, тоже обвисшем, мухой темнела волосатая бородавка. Старуху скрючило так сильно, что её горб казался головой. Дезирэ поморщился и отвёл взгляд. Мерзкое зрелище.
Катарина заботливо усадила прабабку в глубокое кресло, забрала из её дрожащих пальцев клюку, поставила рядом. Рамиз встал за креслом старухи, попеременно бледнея и краснея. Он мял в руках алый берет и не явно не знал, куда девать руки.
— Чай или вино, бабушка? — крикнула девушка в самое ухо.
— Што ш ты не предштавишь меня крашавщику, Рина? — кокетливо ухмыльнулась старуха, обнажив отсутствие зубов. — Такая вертихвоштка, шударь мой.
— Это принц Дезирэ, бабушка!
— Прынш?
Престарелая кокетка провела под носом морщинистым пальцем с пожелтелым когтем. Затем жеманно опёрлась о локоток и вздохнула.
— Чай или вино?
— Вина мне и прыншу. Мы выпьем
Дезирэ замутило. Он резко поднялся.
— Я оставлю вас, — сообщил сухо, — прослежу, чтобы мои люди не испортили чего-нибудь по неосторожности. От всей души желаю, чтобы принц Марион не обнаружился в вашем доме. Даже боюсь представить, какие будут последствия…
— Куда? Куда он пошшёл? — заволновалась карга.
Младший сын короля стремительно покинул гостиную. «На всех уродцев и стариков стоило бы спустить свору собак, — подумал, передёргивая плечами. — Тошнотворное зрелище». Память подсунула образ нежных пальчиков Катарины, заботливо придерживающих бабулю за руку и горб, и принца чуть не вырвало от омерзения.
— Отвратительно! — прошипел он.
И вдруг подумал, как было бы весело женить Рамиза на мужелюбивой Элен. Хихикнул, и немного полегчало…
Когда, спустя полчаса, простившись с очаровательной хозяйкой, той, что помоложе, Дезирэ вскочил на коня и бросил молчаливой свите:
— Возвращаемся, — ему пришла новая мысль. Пожалуй, поиск стоило начать с другого конца. А ещё… Не наступил ли уже тот самый долгожданный момент?
Подъехав к городским воротам, у которых уже начал собираться народ, принц велел снова подозвать к себе коменданта. Дезирэ был уже изрядно зол из-за собственной неудачи, даже прекратившийся перед рассветом дождь не радовал. Коротко распорядившись досматривать всех выезжающих, младший сын короля вонзил шпоры в бока коня, бросая его в галоп.
— Ладно, — процедил, когда скакуны миновали повозки и подводы, ожидающие часа въезда в город. — Ладно, Марион. Этот раунд — твой. Но ты всё равно проиграл. Положим, заяц обманул гончую. Но сети ему не миновать.
Спустя часа четыре из города выехала повозка золотаря с двумя огромными бочками нечистот. Плешивая лошадёнка понуро тащила тяжёлую вонючую ношу. Сам Ганс, золотарь, дремал в телеге, свесив багровую испитую рожу на грудь и мерно покачиваясь в такт. Рубаха на его груди была развязана и ржавела подозрительными пятнами. Плохо зашнурованный гульфик на штанах топорщился, грозясь в любой момент лишить невинности очи девственниц, ежели, конечно, таковые встретятся на безлюдной дороге.
Ещё полтора часа спустя, довольно изрядно отъехав от Маленького Замка, лошадёнка привычно повернула налево по землистой тропинке в лес. А ещё через полчаса остановилась, дёрнула хвостом, отгоняя мух не из надежды избавиться от них, а скорее по той причине, что хвост у неё имелся в наличии и надо же было его куда-то употреблять, и потянулась чёрными губами к свежей травке. Золотарь, словно почувствовать её желание, очнулся от пьяных грёз, почесался, слез с козел, взобрался на повозку и сбросил одну из бочек прямо на дорогу. Ветхие обручи раскололись, фальшивое дно покатилось в овраг, разбрызгивая нечто жидкое и отвратительное, а молодой человек, прятавшийся в бочке под этим ложным дном, вскочил и принялся жадно глотать воздух распахнутым ртом, пуча налившиеся кровью карие глаза. Золотарь посмотрел на него мутным взглядом.