Отдай туфлю, Золушка!
Шрифт:
— Мне не очень хочется туда идти…
Синди вдруг вспомнила всё то, о чём шептались в городе про младшего принца, и попятилась.
— Пожалуйста… я…
— Милая Синдерелла, — Дезирэ расстроенно посмотрел на неё, — что с тобой?
— Я… я передумала. Мне срочно надо… я…
Принц махнул рукой, и страшные двери закрыли. Он подошёл к девушке, взял её ручки в свои ладони, заглянул в глаза и добродушно усмехнулся:
— Вы напугались, да?
— Н-нет, что вы…
— Ну точно напуганы и дрожите. Прости меня! Я — идиот. Я должен
Дезирэ взял Синди под руку и решительно направился прочь.
— И почему именно мне отец поручил вот эту грязную работу следствию и по поиску преступников? — спросил грустно. — Конечно, чего только обо мне не напридумывали! Те, кто несёт такой крест, всегда кажутся людям страшными. Но, признаться, не ожидал, что напугаю вас — вас! Такую милую, такую невинную и чистую девушку. Честно говоря, не думал, что вы тоже слушаете досужие сплетни.
И с упрёком посмотрел на неё. Синди сглотнула.
«Если бы он хотел причинить мне зло, — растеряно подумала она, — то не стал бы отпускать и… Там же была стража, и место глухое, даже закричи я, меня бы не услышали. А он ничего, я отказалась, и он не стал настаивать». И ей стало неловко. И страшно, что единственный человек, за все эти дни проявивший к ней сочувствие, разочаруется в ней. Тем более, что принц горестно молчал и не торопился нарушать установившуюся между ними тяжёлую тишину.
Решившись, Синди положила руку на плечо спутника:
— Я… я согласна… и… я ничего плохого о вас не слышала вовсе! Никогда!
Он обернулся и посмотрел в её глаза затуманенным от печали взглядом:
— Я так одинок, милая моя сестрёнка. Так бесконечно и нестерпимо одинок! Впрочем, вы ведь знаете — каково это быть младшим ребёнком в семье, не правда ли? Уверен, до вас тоже никому не было дело, и всё лучшее, в том числе любовь родителей, всегда доставалось старшим. А вам — лишь жалкие остатки…
Золушка заморгала, хлюпнула носом. Как же он прав! «А ведь Дезирэ — такой же как я! — поняла она. — Тоже самый младших из троих детей».
— Вижу, что понимаете, — бархатным шёпотом заметил принц. — Был уверен, что найду в вас родственную душу. Сразу почувствовал, что вы мне близки, как никто другой. Вы — особенная, милая, милая Синдерелла. Не такая, как все эти глупые и жеманные девицы. Как жаль, что вы уже дали согласие моему брату! Но мы же можем стать друзьями, правда?
Он снова поднёс её пальчики к губам и принялся их целовать по очереди, не отводя от лица Синди взгляда своих поразительных черешневых глаз. Золушка не решилась отобрать у принца свои ручки. Сглотнула. Он ждал ответа, и она решилась:
— Да.
— Поэтому я и хотел показать вам, и только вам, свою маленькую тайну. Секретик. Я бы даже не стал брать с вас обещаний не рассказывать о нем никому: уверен, вы не такая.
— Д-да…
— Я так и знал! Я в вас не ошибся! Но не хочу пугать вас.
Дезирэ повернулся и решительно увлёк девушку прочь от заманчивого входа.
— Вы ошибаетесь, — пропищала Золушка, едва поспевая переставлять ноги, — я вовсе не напугана…
— Я же вижу: вам страшно. Вы ещё не доверяете мне так, как уже доверяю вам я…
— Нет, я доверяю!
— Как вы великодушны! Я не имею права использовать вашу доброту! К тому же, вы куда-то торопились…
— Нет, я совершенно свободна.
Дезирэ снова обернулся к невесте брата, и лицо его просияло радостью:
— Правда?
— Правда.
— Вы уверены, что… ну… не боитесь, и что вам не будет слишком скучно смотреть на мою крохотную, но очень важную тайну?
— Уверена.
— Вы — чудо. Вы просто прелесть, милая моя Синдерелла! Простите мне моё счастье. Я никогда раньше не встречал таких миленьких-миленьких девочек. Я по-братски, — заявил он, притянул опешившую Золушку к себе и чмокнул в губы. — Вы же теперь моя сестра, — наивно заявил Дезирэ, а затем вновь повёл девушку к чёрным дверям, и те снова растворились.
Синдерелла осторожно спустилась по ступенькам вслед за новоявленным братом, пытаясь прийти в себя и разобраться в стремительном водовороте событий, который подхватил её и закружил. Как нужно было отреагировать на неожиданный поцелуй? Влепить пощёчину? Или… это же принц! Наверное, пощечина стала бы оскорблением лица королевской крови? Ну или… расплакаться? Или он её посчитает дурой, ведь сказал же: поцелуй братский? Губы жгло, но Синди не решалась их вытереть, опасаясь оскорбить этим жестом спутника.
Стражник открыл перед ними низкую полукруглую дверь, принц согнулся, проходя внутрь, и Золушка последовала за ним. Заморгала от яркого света факелов.
Низкие тяжёлые своды, словно в погребальной крипте, просмолённые жаркими факелами. Серые каменные стены. Цепи. Пыль. Пылающий очаг, почему-то в клетке. Полуголый мужчина, чьи мускулы на спине и руках блестели от обильного пота, что-то мешал в углях. И тонкая фигура, повисшая на цепях у стены. Лица не было видно из-за гривы пышных, сверкающих медью, волос.
— Правда красотка? — шепнул Дезирэ на ухо Синди, оказавшейся впереди него.
А затем приказал резко и жёстко:
— Подними ей голову.
Палач подошёл, грубо схватил этот сверкающий шёлк гривы и задрал лицо несчастной. Синди не сразу поняла, кто именно перед ней. А, осознав, прошептала помертвевшими губами:
— Мама?
И потеряла сознание.
Глава 24
Я нахожу свою сказку
Дезирэ любил красивых женщин, породистых собак и холодное оружие. Оружие, пожалуй, даже больше. В конце концов, женщина рано или поздно надоедает, собака дохнет, а оружие — о! — оружие остаётся прекрасным и любоваться им можно бесконечно. Эстетика и польза. Совершенство.