Отдай туфлю, Золушка!
Шрифт:
— Отличное платье, — рассмеялась весело.
— Бесстыдница, — проворчал принц, блестя глазами и натягивая штаны, — хоть ворот зашнуруй.
— Ты к птичкам ревнуешь или к рыбкам?
— Ко всем.
Я попробовала зашнуроваться, но одна из двух верёвочек была срезана шпагой Чертополоха. Пожала плечами:
— Не судьба.
Марион встал, подошёл и заколол мой воротник брошью-тыквой, а потом снова поцеловал меня. Жадно и почти агрессивно, но с пьянящей нежностью.
— И как я в этом буду купаться? — поинтересовалась
— Расстегнёшь и снимешь.
— А Кару ты не ревновал…
— Я её не любил.
— А мне так не показалось.
Принц удивился:
— Ты ревнуешь?
— Очень. Только попробуй мне изменить!
Я постаралась сказать это весело, с юмором, но Марион вдруг посерьёзнел. Притянул меня к себе, заглядывая в глаза.
— Обещаю: никогда. Пока я добирался к тебе, понял, что мне никто кроме тебя не нужен.
Мне стало неловко. Я треснула его по лбу и побежала к озеру желаний. Обернулась:
— Рион, ты приготовишь поесть?
— Купайся, прекрасная принцесса, — рассмеялся он. — Вернёшься, обед уже будет тебя ждать.
И я бросилась бегом.
Расстегнула тыкву, сбросила рубаху, разбежалась и нырнула. Вода оказалась бодряще-холодной, но мягкой. Красноватый мелкий-мелкий песок на ощупь был очень нежным. Я поплыла. Снова нырнула, перекувыркнулась. Дно довольно быстро уходило вниз, а плавать я умела хорошо. Эх, жаль — мыла нет.
Мы с родителями любили одно местечко по дороге на Выборг. Там как раз было похожее красноватое озеро, окружённое корявыми соснами. Я всплыла и всхлипнула. А ведь мама с папой даже не знают, всё ли со мной в порядке.
Как они там…
Настроение резко испортилось, плавать расхотелось, и я повернула к берегу. На мелководье быстро вымылась как могла, песком и тиной, ещё раз нырнула, вышла, выжала волосы, накинула рубашку, взяла брошь, чтобы застегнуть…
— Дрэз, ты не сердишься на меня?
Что?! Какого…
Я резко обернулась и увидела печальную Золушку, сидящую на причудливом корне сосны. Её небесно-голубые глаза затянула поволока слёз.
Глава 32
Эпилог
— Пожалуйста, не сердись, — захныкала сестрица. — У тебя-то хотя бы приданное было… А мне что светило? Вечно работать на маменьку? Или выйти замуж за такого же мужика, как мой папаша? Ты бы тоже на моём месте попыталась отхватить себе принца…
— Нет, — прорычала я.
— Ну прости… Я больше не буду.
Я захлопала глазами. Она серьёзно?! Вот так: прости, и снова любовь, жвачка, дружба?
— Ты чуть не убила его! Синди, мне плевать, что ты пыталась отбить у меня любимого человека. Я бы тебя простила, учитывая твоё положение. Но ты чуть не убила его! Ты же знала, что приворот убивает человека? Как ты могла сломать его волю?!
— Не кричи, — всхлипнула Синди, жалобно кривя
— Хочу и буду! Какого дьявола?! Ты знала, что я его люблю. Ты знала! А он — нет.
— Я его любила…
— Врёшь! Если бы любила, никогда бы не попыталась насильно сломать его волю!
По её розовым щёчкам потекли слёзы. Синди сползла с корня и, опустив голову, пошла ко мне, чуть загребая ступнями алый песок.
— Дрэз…
Я попятилась.
— Не подходи!
— Ты — единственная, кто был добр ко мне…
— И поэтому ты решила ударить мне в спину?!
— Дрэз! — она разревелась, размазывая слёзы по щекам. — Дрэз, пожалуйста… Я уйду, я не буду мешать вам… Мне так стыдно! Я только сейчас поняла, какой я была сволочью!
Неожиданно. И мне стало снова жаль непутёвую золушку. Я перестала пятиться.
— И куда ты пойдёшь?
— К гномам. Буду им готовить и стирать… Они мне дадут волшебный порошок для отца. Он исцелится и… И мы никогда-никогда больше вам не помешаем. Мы уедем в Монфорию, я обещаю. Прости меня. Пожалуйста.
Ну… Делать нечего.
— Хорошо.
Она снова всхлипнула аккуратным носиком. Эх, отсыпал же кому-то бог идеальной красоты… Или природа. Преступница взглянула на меня с надеждой:
— Прощаешь?
— Да.
— Обнимемся?
Я заколебалась, но… Ну не гнобить же девчонку за ошибку? В конце концов, её безвыходное положение, беспросветная жизнь… И отец… Тем более, Синди уедет.
— Хорошо, обнимемся.
— Нет! — тонкий писк прозвучал пронзительно.
Я инстинктивно отпрыгнула. Непонимающе оглянулась. Из-за кривой сосны на меня смотрела какая-то рыжая девчонка с лицом, сплошь усеянным веснушками. Худенькая и бедно одетая.
Золушка тоже обернулась к незнакомке.
— Ты её знаешь? — спросила изумлённо.
— Дрэз! — завопила рыженькая. — Это я, Синди!
— Дрэз, — прошептала Синди, бледнея и отступая ко мне. — Кто это? Мне страшно!
Я попятилась, ничего не понимая. Что вообще тут происходит? Стиснула в ладони брошь. И тут раздался хруст ветки, и на берег вывалился Марион с обнажённой шпагой.
— Какого…? — уточнил он, удивлённо замерев.
— Марион, прости меня, я так перед тобой виновата, — всхлипнула Синди.
Рыжая девочка всплеснула тонкими конопатыми ручонками:
— Это Кара, — закричала отчаянно. — Это она прит…
И застыла, словно окаменев.
— Чёрт, — деловито выругалась Синди, слёзы на её прекрасных глазах сразу высохли. — Ну ладно-ладно. Тогда будем играть по-другому.
— Кара? — изумилась я. — Зачем ты…
— Отойди от неё, ведьма! — рявкнул Марион, бросаясь ко мне.
Синди пожала плечами, отшвырнула его магией и посмотрела на меня ледяным взглядом:
— Ничего личного, Дрэз. Я просто заберу у тебя свою игрушку. Прости. Ты же не думала, что я тебе его отдам?