Отдай туфлю, Золушка!
Шрифт:
— Правда.
Он ткнулся лбом в мой лоб, чуть боднув. А потом обеспокоенно посмотрел в лицо:
— Прости, я не смог отобрать у Фаэрта твоё сердце. Но я за ним обязательно вернусь…
— Не надо… Оно у меня.
— Дракон тебе его сам отдал? — удивился Марион. — А он не так плох…
— Нет. Оно вернулось. Я испугалась, что тебя убьют и… Мне стало больно и…
Принц улыбнулся. Как-то ехидно и очень довольно:
— Приворот может разрушить настоящая любовь. Думаю, она всё магячество способна разрушить.
Он вложил в мою руку что-то тёплое. Я открыла ладонь и посмотрела.
— Моя брошка-тыква? Откуда?
— Из твоей комнаты. Ты всё ещё боишься лошадей?
— Да. Но Арабель не конь. Арабель это чудо.
И чудо тихо заржало и нетерпеливо стукнуло копытом. Марион поднял меня в седло, запрыгнул позади на круп, обнял, прижав к себе спиной. Я расправила пышный подол, ударила пятками в лошадиные бока, но скакун, конечно, даже не почувствовал. И тогда Марион воспользовался каблуками.
Арабель заржал, прыгнул в бездну, и из его спины вдруг выпростались прозрачные крылья, распахнулись.
— А в прошлый раз крыльев не было! — ахнула я.
— Я их и сейчас не вижу, — рассмеялся Марион.
И я сжала брошку, вспомнив слова Фаэрта про амулет. Должно быть, всё дело в тыкве. И, вероятно, именно её держал в руке Марион, когда колдун не смог отшвырнуть его магией.
Я откинулась на грудь парня и весело заорала в ночь:
— … крикнул он: Хой! Челюсть долой…
И безбрежное счастье затопило сердце и душу.
Розовеющий небосвод над нами всё ещё переливался звёздами, под нами простирался город и тоже перемигивался звёздочками огней. А летающий конь примирял с отсутствием мотоцикла.
И Марион.
Мой Марион… Ну и пускай он принц — кто из нас без недостатков? — зато умеет петь, и… И добрее человека я не встречала.
Белоснежка шла по парку, изумлённо оглядываясь. «Так намного лучше, чем подстриженные деревья, — размышляла она. — У Румпеля определённо тонкий вкус». Королева не привыкла сдаваться. Нужно было убедить бывшего эрталийского капитана, а ныне родопсийского принца, сражаться с Дезирэ. Белоснежка давно не была наивной девочкой и понимала: младший сын покойного Андриана расправится с женой с той же лёгкостью, с какой уничтожил отца.
На Мариона надежды практически не было. Снежка была ребёнком, когда оба безответственных принца — Бертран Эрталийский и Марион Родопсийский — удрав от обязанностей лиц королевской крови, сумасбродили и распевали под видом бродячих музыкантов на постоялых дворах трёх королевств. А если не они, то кто кроме Румпеля сможет справиться с Дезирэ?
И впервые за несколько лет девушка снова ощутила себя перепуганной девочкой, потерявшей единственного защитника. Одной в чужом, огромном, враждебном мире.
— Румпель! — закричала королева
А потом, обессиленная, опустилась на поваленную сосну, запрокинула лицо в наливающееся желтизной небо и попыталась успокоиться.
— Ваше величество, — раздался справа от неё мягкий мужской баритон, — у меня нет плаща, чтобы вас согреть. И я опасаюсь, что вы замёрзнете.
Изумлённая Белоснежка обернулась и увидела молодого мужчину, просто, но со вкусом одетого, который сидел в кресле на колёсах и приветливо улыбался ей.
— Откуда вам известно, кто я? — удивилась девушка.
Дворянин, но лицо не знакомо.
— Логика проста. Только очень знатная девушка может называть Фаэрта на «ты». Да ещё и Румпелем. Я вас никогда прежде не видел. А между тем в Родопсии гостит невеста принца Дезирэ — Белоснежка. Вы очень юны, но в то же время выглядите величественно и даже высокомерно. Опять же — чёрные волосы, очень белая кожа. Наверное, и глаза синие, хотя в сумерках этого не видно. Вот и прямо сейчас вы смотрите на меня сверху-вниз, хотя кто я, знать не можете. Только королева всегда и на всех смотрит сверху-вниз. Ну а иных юных королев, кроме Белоснежки, просто нет.
— Отчего ж не могу знать? — усмехнулась Белоснежка. — Ты в парке Фаэрта, калека. Ты мне незнаком, но знаешь, что перед тобой — королева, однако смело и прямо разговариваешь со мной. Ты не дурак, а, значит, ровня мне. Следовательно, ты — принц Гильом, наследник трона и, после гибели твоего отца, король. Рада приветствовать вас, Ваше величество.
Старший принц уважительно посмотрел на неё.
— И как же убили моего отца?
— Магически. Он разлетелся вдребезги прямо на празднике в честь моей помолвки с Дезирэ.
Старший принц побледнел.
— То есть, брат идёт сюда, — прошептал он и поднялся. Протянул Белоснежке руку. — Если Фаэрт отказался от сражения, нам нужно уходить, Ваше величество. Если правильно понимаю, убийца будет здесь очень скоро. Будет лучше заявить свои права непосредственно в королевском дворце.
— Вы правильно понимаете.
Белоснежка подошла к Гильому, взяла его под руку. Ей вдруг стало легко и спокойно. Отчаяние отступило.
— И вы правы. Времени терять нельзя. Вы должны поехать со мной.
Он кивнул, не споря. Видимо, успел всё продумать и взвесить.
— Я на кресле. Так будет быстрее. Я пока ещё очень медленно хожу.
Так действительно оказалось быстрее. Молчаливый испуганный кучер помог наследнику, а по сути уже королю, усесться в карету, затем подал руку королеве, захлопнул за ней дверцу и хлестнул вожжами лошадей. Карета свернула на стеклянный мост, начинающий таять, и стремительно понеслась в сторону Маленького Замка, минуя толпу погромщиков, выходящих из Бремена.