Отдел примирившихся врагов

Шегай Эвелина

Схватившись обеими руками за сто процентов треснувшую где-то тыкву, Рик заорал:

— Больно!

— Не лезь туда, куда не просят, — рявкнула она, — они и без тебя разберутся!

— Но он же вампир!

— И что? Мы в каменном веке живём?

— Ни хрена не понимаю! — он бешено взъерошил собственные волосы.

— Просто держи язык за зубами. Помогай сестричке, а не вставляй палки в колёса, — бабушка нежно обняла проворно прижавшуюся к ней Вэл. — А проблем и без тебя обеспечит им мир.

Зазвонил

рабочий телефон на столе у Марселя. И он было дёрнулся, чтобы подойти к нему, но замер с глубоко задумавшимся видом. Посмотрел на бабушку и с редкой для него интонацией, всё ещё вежливой, но в то же время и твёрдой, уточнил:

— Не сочтёте за грубость? Мне нужно ответить на звонок.

— Это, скорее всего, по работе! — добавила малая, отлипая от чужого бока.

— Не задерживаю, — удовлетворённо улыбнулась она. Подождала, пока они отойдут и тихо добавила: — А в нём есть стержень. На первый взгляд: сопля дрожащая, но всё же что-то мужское пробивается из-под нелепой мишуры.

— Бабуля, я правда не понимаю, — устало вздохнул Рик.

— Всё просто. Нужны первопроходцы и революции, чтобы настала новая эра. Твоя сестра выбрала очень сложный путь — ей придётся хорошенько повоевать за своё счастье. Но Вэл не была бы собой, если бы пошла по иной, не извилистой дорожке.

— Но ты же ненавидишь вампиров, почему тогда так спокойно отреагировала?

— Нет, неверное утверждение. Я им не доверяю. Но я доверяю твоей сестре и знаю, что кого попало она к себе не подпустила бы. Значит, этот парнишка не так уж и плох.

— Он — псих. Поначалу так нарывался, что Вэл его чуть не прикончила, еле успели оттащить, — фыркнул он, припомнив, как сильно они друг друга ненавидели. — Но всё же мне казалось, что ты гораздо резче воспримешь подобную новость. Ты не раз и не два отправляла на перерождение вампиров… мне мама рассказывала.

— Там вид был ни при чём. Попадались отбитые идиоты, не чувствующие, за какие рамки заходить не стоит, — отмахнулась бабушка и достала из сумки пиликнувший телефон. — Будь они людьми или оборотнями, получили бы от меня не меньше.

— Но как же дядя Алистер? Его же убил вампир.

— Да, одного из моих сыновей убил вампир. Но я родила девятерых. Сейчас у меня осталось всего две дочери. Почти всех моих детей перебили другие оборотни. Что ж, мне теперь собственный вид ненавидеть?

Раньше Рик особо не задумывался над тем, что чувствовали ирашские матери, когда теряли своих детей. Ведь у них не существовала семей, которых бы не затронула эта напасть. Почему-то ему казалось, что их эмоции незатейливы и мимолётны: тоска, обида, ненависть. И стоило выпустить пар, как их неизменно отпускало, ведь жизнь длинна, а потерь много.

Сам он присутствовал на похоронах двоих сестёр, одного брата и четырёх кузенов. Но особенно глубоких эмоций не испытал. Да, было неприятно осознавать факт потери, и то,

что никогда больше не увидишь на совместном празднике брата или сестру. Тем не менее всплакнул Рик лишь на могиле Каталины, жившей с ним под одной крышей во времена его раннего щенячества.

— Чудно они, конечно, смотрятся, — усмехнулась бабушка, устремив взгляд в сторону Вэл, которая привстала на цыпочки и повисла на плече у Марселя. Якобы старалась услышать, о чём говорили в трубке. Но на деле просто пользовалась случаем, чтобы невзначай прижаться к нему. Вот же засранка мелкая…

— Хочешь сказать, что мама с папой тоже нормально воспримут эту новость?

— Глупый вопрос. Они однозначно закатят истерику.

— Тогда… как нам быть?

— Никак. Мы им ничего не скажем, вот и всё, — равнодушно ответила она, поражая его теперь уже своим пофигизмом. — Ингрид слишком зависима от чужого мнения. Да и беспокойная без меры, чуть что трястись начинает: не делай то, не делай сё. Только и может, что запрещать. А поэтому, меньше знает — крепче спит.

— Но рано или поздно эта новость дойдёт и до них.

— Вот когда дойдёт, тогда и будем думать, как решать проблему.

— Бабуль, нас вызывают на место преступления! — выкрикнула малая, обернувшись к ним, и подбежала, чтобы обняться с ней на прощание. — Давай поужинаем на днях!

— Конечно, моя прелесть. Мне тоже уже пора возвращаться, у Грэя закончилась деловая встреча.

— Было приятно с вами познакомиться, — учтиво пролебезил Марсель.

— Давай без этого ненужного подхалимства. Меня таким всё равно не впечатлить.

— Ладно, тогда не очень приятно, — расслабленно усмехнулся он, становясь похожим на прежнего надменного говнюка.

— Другое дело. Я не знаю, что ты из себя представляешь — по части пускания пыли в глаза вампирам нет равных — но я знаю свою прелесть. Допустим, что я приняла тебя благосклонно. Однако, если в будущем возникнет искушение её обидеть, помни одно, — бабушка наклонилась к его уху и вполголоса добавила: — я тебя найду.

— Сомневаюсь, — Марсель развернулся и пошёл в сторону выхода из отдела, — что от меня что-то останется после её обиды.

— Эй, ты опять из меня делаешь какого-то изверга?! — возмутилась Вэл, нагнав его в дверном проёме. — И вы же всё равно воскрешаетесь, как вас ни прихлопни!

— Суть в том, что ты в принципе допускаешь мысль, что можешь меня «прихлопнуть».

— Ой, какой ты обидчивый…

Их голоса стихли вдалеке, а бабушка всё продолжала стоять рядом и, кажется, совсем не торопилась никуда уходить. Неожиданно повернула голову, и Рик непроизвольно отшатнулся, взволнованно облизав губы.

— И как близнецы могут настолько отличаться? — разочарованно вздохнула она и попросила тоном, не подразумевающем возможность отказаться: — Выпусти когти.

— Зачем?