Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие
Шрифт:
Вообще-то, если бы состоялась канонизация отца Александра, для меня лично в отношении к нему, в восприятии его ничего бы не изменилось. Я считал отца святым и при его жизни, я назвал его святым 11 сентября 1990 г. в надгробном слове у его могилы. Так почему я заговорил об этом с митрополитом? Андрей Рублев ждал своей канонизации 600 лет (если уместно здесь это слово — «ждал»). Серафима Саровского причислили к лику святых почти через 70 лет после смерти. Ну и отец Александр может подождать: Бог все равно знает своих верных, своих святых, что бы о них на Земле ни говорили. Но я заговорил об этом потому, что канонизация отца Александра, если бы она состоялась, изменила бы климат, ситуацию в Русской Православной Церкви, а отчасти и в
Отношение к отцу Александру в нашей Церкви, как вы знаете, двойственное. Одни его признают, другие не признают. Одни почитают, другие ненавидят. Тем не менее в последние годы положение стало меняться. Я это особенно остро ощутил в 2000 году в Семхозе, на закладке фундамента храма во имя Сергия Радонежского. Был яркий солнечный день, приехало много народа, освящение проводил митрополит Ювеналий, присутствовал подмосковный губернатор Г ромов, многие клирики. Это был праздник, и я почувствовал, что Господь этого хочет, Он хочет прославить отца Александра, и никто не сможет Ему противостоять.
В этом году 9 сентября в Новую Деревню и в Семхоз съехались человек 20 священников. Потом на обеде в Семхозе многие говорили об отце — в самом возвышенном тоне. Благочинный пушкинский в своей прочувствованной речи сказал: «Мы должны подражать отцу Александру». А кому подражают в Церкви? Святым, потому что они всю свою жизнь подражали Христу и на этом пути достигли очень многого. И отец Александр среди них сверкает, как драгоценный камень. Весьма благожелательно говорил о нем протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель митрополита Кирилла по отделу внешних церковных связей. Он сказал, что отец Александр привел в Церковь столько интеллигентов, что это вызывало изумление на Западе, и никто из них после гибели отца не ушел из Русской Православной Церкви. Говорили сходное и другие — я не буду больше перечислять.
Выступая в этом зале 8 сентября, я привел слова митрополита Антония Сурожского: «Мы не смеем говорить о своей оставленности, об одиночестве, о сиротстве! Отец Александр не умер, а приобщился к жизни Божественной, остался для своих — знаемых и незнаемых — пастырем добрым, молитвенником, ходатаем, заступником!». Скажу от себя: мы должны благодарить Господа за то, что Он нам дал такого духовного отца, который вел нас ко Христу, ведет сейчас и остается с нами.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР МЕНЬ: «ЗЛО ПРЕВРАТИТСЯ В ПЫЛЬ» [68]
68
Выступление на Международной научно–богословской конференции «О мирном и непримиримом противостоянии злу в Церкви и в обществе». 28 сентября 2005 г. Институт философии РАН. Впервые напечатано в альманахе «Христианос», XV. Рига, 2006.
XX век как чума пронесся над миром. Ни в одном другом веке зло не проявляло себя в таких масштабах, с такой жестокостью и беспощадностью. Век геноцида, мировых войн и тоталитарных империй, он был беспрецедентным по числу жертв. Никогда в истории на Земле не было пролито столько крови. Силы зла будто сорвались с цепи. Фактически XX век — это гигантская антропологическая катастрофа, последствия которой выходят далеко за пределы одного столетия, а то и тысячелетия В этом веке зло сделало качественный скачок: человечество впервые обрело возможность уничтожить самое себя и всё живое на земле. Вместе с тем XX век — это век духовного сопротивления безумию и распаду. Одним из тех, кто олицетворял это сопротивление, был Александр Мень.
Если внимательно прочесть последние работы отца Александра — его статьи и выступления конца 80–х и 90–го года — то увидишь, что в них содержится предупреждение. В них постоянно повторяется
Что же говорил отец Александр?
Он говорил: «Мы стали свидетелями мировой гражданской войны всех «детей Адама», терзающей его единое тело». Он говорил, что если человек не имеет представления о духовном начале, «в нем вылезает зверь. Хуже зверя — демон». Он говорил, что мы должны со всей серьезностью задуматься над тем, куда ведет раздувание «образа врага». Он говорил, что, «культивируя ненависть — религиозную, политическую, национальную, человечество раздирает самое себя. Приближает тот рубеж, где маячит призрак апокалиптической катастрофы». И в связи с этим он задавал вопрос: «Можем ли мы, столь разные, жить вместе на одной земле?». И отвечал: «Если не сможем — неизбежно погибнем».
Алик Мень научился читать и писать в четыре года. Первая фраза, которую он написал, была такая: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». Эти слова апостола Павла он пронес через всю жизнь, они стали для него своего рода девизом.
Скажу сразу: отец Александр — это воин Христов. Он противостоял злу с той же силой, с какой любил Христа, — всем сердцем, всей душою, всем разумением. Это не было пассивным противостоянием — это была борьба, никогда не прекращавшаяся. Последние 15 лет его жизни я был свидетелем этой борьбы. Прежде чем перейти к этому свидетельству, скажу о том, что понимал сам о. Александр под злом, как он его определял.
Он говорил, что зло — это духовная болезнь, это темная стихия, абсолютно иррациональная. «В иррациональном хаос шевелится. В этом хаосе человек соприкасается с духовными измерениями, столь же больными, как и он сам». Я не раз слышал от о. Александра, что попытки логически, рационально объяснить зло — бесполезны и бессмысленны: «Воля к злу — абсурдная, противоестественная… Воля, противящаяся гармонии, противящаяся бытию, — самоубийственная воля. Одна из причин, почему нельзя объяснить происхождение зла: потому что оно совершенно вне категорий объяснения, потому что оно есть темное до конца, до последней глубины… Иррациональное не может быть рационально объяснимо. Объяснить зло, дать логически ясную теодицею — значит сделать зло обоснованным. А оно необоснованно, как слепая стихия бунта, как стремление против света».
Отец Александр говорил и о формах существования, бытования зла. Он специально остановился на этом в одной из бесед с прихожанами. Предоставлю слово ему самому:
«В каких формах в мире существует зло? Я сказал бы, пожалуй, что в трех формах или четырех. Первая, элементарная форма — это хаос, это всякое разложение, умерщвление, дезинтеграция. Всё то, что препятствует совершенствованию мира, совершенствованию жизни. Это смерть. В Писании называется самым большим врагом — смерть. Так на уровне природы.
Второе зло, на уровне человека — это зло нравственное.
И, наконец, на уровне чисто духовном — то, что мы называем демоническим злом. Здесь человек соприкасается с теми таинственными измерениями бытия, в которых тоже происходит какой-то сбой, какой-то дефект. Человек в эти измерения окунается, инфицируется ими. Отсюда демоническая одержимость людей — носителей зла, людей, зло для которых становится второй природой, людей, отравленных злом».
Однажды в разговоре со мной о. Александр сказал: «Дьявол — это реальная личность». Все попытки отрицать его существование — это ухищрения самого дьявола. «Я не только уверен, что он существует, — говорил отец, — но думаю, что в жизни это можно всегда увидеть. Есть зло… которое не имеет природного происхождения, сатанизм, сидящий в человеке, который пытался описать Достоевский». Силы сатаны — это «силы, которые ведут к распаду, к смерти, к гибели, на уровне сознания — к греху, на уровне истории — к антихристу. Он носят личностный характер, как и всё духовное».