Отец и грешник
Шрифт:
– Ему покой нужен. И вода.
– Хвала Владыке Небесному! – всплеснула она руками. – Вы святой, отец, молиться за вас буду! Ох, что же это я, отче. Дура я дура! Дай отблагодарю хоть, мы люди не богатые, сами, вон, огород видели, но у меня тут кое-что припрятано от старого…
– Не надо, мать. Денег не возьму, а в остальном не нуждаюсь. Ты лучше воды мне принеси. В горле пересохло.
Его быстрые раздумья привели к тому, что самогон у нее тоже может найтись. Но все-таки, сначала надо было заняться делом. Принесенный кувшин он осушил до дна одним залпом. А за самогоном можно было вернуться и позже. И тогда разливающееся,
– Ох бедненький, – все причитала она, пока он пил. – Мож еще чего вам?
– Нет, пора мне дальше. Ты лучше скажи, где остальных больных я найти могу?
– Ой, да я лучше ж с вами пойду. У нас люди, знаете, из-за этих бандитов и войны совсем подозрительные стали. И святого человека на порог могут не пустить. Вы-то человек уже не молодой, почитай, как я. Зачем вам неприятности? А меня-то все в округе знают. На добром счету я. Всем помогаю, как Пророк завещал. Меня послушают.
– А муж как же?
– А что муж? Воды я ему дала, все равно будет в постели болтаться. Я с ним всю жизнь провела. Могу и полдня без него прожить.
– Хех. Ну, веди.
Опираясь на посох – подобные процедуры всегда отнимали у него много сил – и поддерживаемый бабкой, он двинулся прочь от дома. К счастью, запах вокруг слегка ослабел. Ненамного, но достаточно для того, чтобы дыхание не приносило столько отвращения.
Знаком он велел Вилману держаться на расстоянии, хотя не вполне был уверен, обратил ли тот на него какое-то внимание, или просто таращился вдаль. «Ладно, об этом я подумаю после».
Женщина, которую звали Марыськой, тем временем без устали болтала. Что было ему только на руку. Невысокая старушка, жаловалась ему на войну, и как они боятся, что скоро она может дойти и до деревеньки. Говорила и про бандитов, которых люди царя изловить пытаются. Особенно зверские недалеко где-то оказались и кого-то из царских воинов даже убили. Про болезнь рассказывала, потом про последнюю проповедь священника, как Марьяна новую корову купила, а та молока не даёт…
Радомир слушал ее вполуха, рассматривая окрестности. На первый взгляд, деревенька не отличалась ничем примечательным, таких в округе десятки. Идеалистические поля, работящие люди и ветряная мельница, стоящая на холме. Но именно здесь он ощутил присутствие чего-то неправильного, что будто затаилось за углом, готовое выпрыгнуть на него, когда он отвернется. Из-за этого, он то и дело смотрел по сторонам и оглядывался. Вилман исчез.
Вскоре они оказались возле ухоженного дома, где, по словам Марыськи, жил кузнец, у которого заболела жена. Тот не замедлил появиться на пороге, почему-то он не работал.
– Это кто? – спросил он, щурясь.
– Вань, это старец святой. Он моего старика только-только исцелил.
– Да ну? – для кузнеца он был не особенно крупен, хотя в руках ощущалась неподдельная сила. Смотрел он на него с явным неодобрением, становилось сразу понятно, что ему тут не рады. – Это такой же, как приходил к Федосу две луны назад? Со снадобьем, от которого тот потом из кустов не вылазил? Или как тот блаженный, что ходил на ярмарке, да освященную воду из целебного источника предлагал?
Радомир насторожился.
– Кто-то предлагал святую воду?
– Ага, как будто у нас своего священника нет, который воду освятить может. Ты из таких, да? Кто на
– Ты пошто святого человека обижаешь? Или он тебе, что плохое сделал? Говорю же, старый мой вмиг поправился! От одной молитвы! И твоей жене поможет.
– Знаешь ты что, Марыська, не лезла бы куда не следует. Мне эти бродячие колдуны в доме не нужны. Ишь что, балахон на себя напялил, да посох в руки взял, и всё, думаешь, за святого примут? – кузнец сплюнул себе под ноги. – Иди людям морочь голову в другом месте. Знаем мы таких. Видели. Тебе Марыська бог видно умишка мало дал, ты что же, не поминаешь уже, что отец Симон сказал? Гнать этих лжепророков надо. Не место им среди честного люда.
– Ты слышишь меня или нет? – всплеснула она руками и беспомощно взглянула на Радомира – Говорят тебе – це-ли-тель. Старый подскочил от одной молитвы! Я же его лоб пощупала – жара как не было! Жену пожалей! Страдает из-за упрямства мужа.
– А ты не попрекай меня! Сам знаю, как с женой обходиться! Никаким пустозвонам не дам! – выдвинул он подбородок, и злым взглядом вперился в него. – Небось, с другими шарлатанами в паре работаешь, да? Они людей травят, а ты их потом лечишь. А потом, как липку обдираешь!
– Ни одного медяка не взял!
– Добрый человек, – сделал Радомир шаг вперед. Если не вмешаться, конфликт мог только усилиться. – Выслушай. Мне ничего не надо. Ни от тебя, ни от жены твоей, ни от старосты, ни от кого.
– Не надо, вот и вали отсюда – пожал тот плечами.
– Я просто пытаюсь помочь. Мне эта хворь знакома. Лечу ее уже много лет. Люди от нее обычно умирают.
– Послушай, ты! – кузнец резко подошел к нему и ткнул сильным пальцем в грудь, от которого та тотчас заболела. – Я тебе уже все сказал. И не смей угрожать моей жене, понял?! Иначе я об тебя самого посох твой и сломаю. На седину твою не посмотрю. Уходи, пока цел!
Угроза была похожа на реальность, но Радомир спокойно посмотрел ему в лицо, в горящие глаза. И понял, опечалившись, что тот ничего и никого слушать не будет. Ничем он этой несчастной помочь не сможет.
– Хорошо, я уйду. Не гневайся. Только запомни мои слова. Я побуду в деревне какое-то время, если передумаешь, то найдешь меня.
Идя вдоль улицы, он чувствовал, как кузнец продолжает буравить его взглядом.
– Вы святой отец не гневайтесь на него. Совсем умом тронулся бедный малый. Он же Лиду свою на руках носил, пылинки сдувал. Когда она слегла, несколько недель назад то, он себе места найти не мог, носился будто его пчела в зад ужалила. И нашего священника звал, и к лекарям ближайшим обращался – все зря. Вот он теперь и беснуется. Ему же страшно. Так-то он парень добрый и мастер хороший.
– Всем страшно, – медленно проговорил Радомир, глядя вперед себя. Девушку надо было спасать, но как убедить мужа, он пока не знал.
– Неужто и вам страшно, отче? Чего вам бояться? С вами сила Владыки Небесного пребывает! Сама же видела.
– Все мы чего-то боимся. Такова судьба каждого человека.
Радомир прикрыл глаза. Каждый день он вспоминал роковые события. Белый и красный снег. Вот он, стоит там, перед входом. Но наваждение исчезло так же резко, как и появилось.
– Ну а вам-то чего боятся, если сам Владыка с вами? – упорствовала старушка. Он с раздражением подумал, что еще нескоро попадет к следующему человеку.