Отец моего жениха
Шрифт:
– Присяду? – осведомляется она, кивая на соседний стул.
– Садись, конечно.
Я поднимаюсь и, позволив Свете на московский манер задеть губами свою щеку, выдвигаю для нее стул.
– Прекрасно выглядишь, Сереж. Ты как вино, с годами только лучше.
Я начинаю подозревать, что не так-то я и презентабельно выглядел все эти годы, если в настоящий визит каждый норовит сделать комплимент моему внешнему виду.
– Ты тоже, Свет. Пьешь, ешь? – указываю глазами в лежащее рядом меню. – Заказывай.
– Вообще, я не голодна и за рулем. Собиралась ехать домой, а тут заметила тебя и подумала: может, у тебя на этот
Всегда ценил в этой женщине прямолинейность без фальшивого жеманства и увиливаний. Хочет заняться сексом – говорит об этом.
Света красивая женщина: ей немного за тридцать, светлые волосы, фигура роскошная, и в постели мне с ней было хорошо. Тру виски в очередной попытке вытравить из головы высокую грудь над тонкой талией, после чего осушаю остатки виски в бокале. Все верно. Мне нужно потрахаться, и тогда идиотское наваждение покинет мою голову.
– Планы есть, – отвечаю и делаю знак официанту принести счет. – К тебе или в гостиницу?
– Ко мне, – коротко информирует мой будущий секс, одаривая многообещающей улыбкой. – Ты же помнишь, я здесь недалеко.
Жилье Светы находится в десяти минутах езды от ресторана: добротная двухкомнатная квартира с отличным ремонтом. Знаю, что она заработала на нее сама без денежных вливаний от толстых папиков, и за это я уважаю эту женщину еще больше.
В постели Света горячая и страстная: отдается с душой, не возражая против вольностей и жесткости. А сегодня я хочу быть жестким. Намотав светлые волосы на кулак, трахаю ее сзади, так что кровать и правда долбит в стену. Света, по ощущениям, кончила три раза, а мне к финишу прийти так и не удается. Поскольку свою дозу удовлетворения моя партнерша уже получила, я сдергиваю ее с кровати и, поставив на колени, толкаю голову к члену.
От влажных движений рта в паху знакомо искрит, сигнализируя о приближающейся развязке, а избавиться от настойчивой картины все не получается. Теперь Юля стоит передо мной на коленях, смотрит в глаза, пока сосет мой член, а круглая грудь с твердыми сосками размеренно покачивается в такт ее движениям.
Блядь. Я не должен кончать с такими мыслями. Оргазм от фантазии о девушке сына – это ни в какие… Слишком поздно. Упрямая физиология в очередной раз берет надо мной верх: сжав зубы, я кончаю во влажный рот воображаемой Юле, надавливая ладонью ей на затылок, бурно и продолжительно.
Полное дерьмо.
10
– Пап, – заспанный Дима, одетый в одни лишь тренировочные штаны, перехватывает меня утром по пути к гаражу, – у меня к тебе просьба есть.
– Видимо, и правда что-то срочное, если ты в половине седьмого утра не поленился подняться.
– Я себе мотоцикл из Японии заказал, – игнорирует мою укоризненную ремарку Дима, – Кавасаки, как у твоего Горбылева. Сегодня забирать надо.
Не знаю, чего я ждал. Наверное, того, что Дима захочет поговорить действительно о чем-то важном или, по крайней мере, решит заявить, чтобы я не смел вламываться к нему в комнату без стука. А все, как обычно, упирается в деньги.
– И? – вопросительно поднимаю брови. – За чем дело встало? Заказал – оплачивай.
– У меня нет таких денег, пап.
– Я ежемесячно перечисляю тебе приличную сумму и, если меня не подводит память, последние два месяца даже присылал сверху, по твоей просьбе. Если тебе приглянулась дорогая вещь и у тебя
Сыну мои слова явно не по нраву, потому что он начинает хмуриться.
– И что теперь мне прикажешь делать, пап? Я уже предоплату за него внес.
– Не знаю, сын, – демонстративно пожимаю плечами, давая понять, что помогать ему я не буду. – Сам думай. Ты ведь взрослый уже – даже жениться собрался. Пора отвечать за свои поступки.
Я сажусь в машину и захлопываю дверь перед растерянным лицом сына. По дороге в Барвиху из квартиры Светы я пришел к выводу, что расстроить свадьбу – неверный повод для визита, и я должен использовать незапланированные каникулы для того, чтобы привести в порядок отношения с Димой. Перестать, наконец, откупаться от своих родительских обязанностей, успокаивая себя тем, что это и есть проявление отцовской заботы, а уделить внимание моменту воспитания, как бы сложно это ни давалось. Можно считать, что начало положено. Правда, Диме это, кажется, совсем не по нраву.
По приезде в офис «Серп и Молот» я первым делом открываю электронную почту, куда мой помощник направил выписку по Диминым расходам за минувшие пару месяцев. Суммы, которые он тратит в последнее время, велики даже по моим меркам, а потому надо выяснить, куда отлетают деньги. Вдруг мой сын подсел на азартные игры, а я и понятия ни о чем не имею.
В течение часа я со скрупулезностью следователя листаю многостраничные отчеты по Диминой платиновой Визе и прихожу к выводу, что проблемы у него есть, но не с азартными играми. На самом деле, проблема всего одна и заключается в том, что Дима зажрался. Огромные счета из увеселительных заведений, гигантские суммы, оставленные в тряпичных бутиках и массажных салонах, сто пятьдесят тысяч за аренду целого кинотеатра… Если так продолжится и дальше, то лет через пять он меня попросту разорит.
Я откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Мне необходимо подумать, как правильнее всего будет разрешить эту ситуацию с сыном, в которую я сам себя загнал своей занятостью и отстраненностью. Я не силен в разговорах по душам, но сейчас этого не избежать. Мне надо поговорить с Димой и по поводу Юли, и по поводу его заоблачных трат.
Полчаса назад Конников предоставил мне дополненное досье на рязаночку и подтвердил, что история про бабулю с батонами действительно имела место. Об отважном поступке Живцовой Юлии Владимировны и правда писали в газетах, и из новых данных отчета я понял, что она вообще склонна к волонтерской деятельности. По сему выходит, что рязанка не такая и плохая, так что я пришел к выводу: пусть ребята встречаются, пусть даже живут вместе. Но по поводу свадьбы мнения не поменял – рано Диме жениться.
Беру со стола мобильный и набираю сыну. Он отвечает со второго гудка, подозреваю, в надежде на то, что я изменю мнение по поводу мотоцикла. Тут мне порадовать его нечем.
– Дим, после занятий подъедь ко мне в офис. Разговор важный есть.
Сын появляется в моем кабинете через сорок минут, выглядя немного взволнованным. Садится в кресло напротив и, задержавшись взглядом на моей руке, лежащей на стопке листов, напряженно уточняет:
– О чем-то хотел поговорить?
Я подталкиваю распечатку выписки к краю стола на случай, если Дима решит отпираться и сразу приступаю к неприятной части намеченного разговора: