Отец моего жениха
Шрифт:
– Диме звонила? – мягко разжимаю ее пальцы, снимая с себя назойливую руку. – Где они?
– Наверное, как всегда, опоздает, – беспечно отмахивается Снежана и, манерно изогнув спину, усаживается на стул.
Я опускаюсь на соседний и бросаю взгляд на часы: почти семь. Ну почему сын никогда не может приехать вовремя?
– Молодой человек… Илья, – жеманно воркует Снежана, глядя на подоспевшего официанта, – я буду севиче из тунца, боул с авокадо и ваш фирменный поке. И бутылку Шато Малеско 2009, – поворачивается ко мне и выразительно
– Стейк Рибай, воду без газа и овощной салат.
– У-у-у, поддерживаешь форму, – кокетливо хихикает экс-жена.
– А ты тратишь мои деньги. Позвони сыну, пусть поторопится. У меня еще дел по горло.
– Вечно ты занятой, Сереж, – надувает губы Снежана, но телефон все же в руки берет. – Мог бы дела на один день отложить, чтобы с семьей побыть. Я вот когда Димкой была беременна…
– Снежана, – перебиваю ее. – Звони поскорее, иначе бутылку, которую ты заказала, будешь оплачивать сама.
Очевидно прикинув, во что ей обойдется промедление, Снежана быстро тычет пальцем в экран.
– Дима, а вы с Юлей где? Мы с папой вас ждем. Он уже изворчался весь – ты же знаешь, какой он. Вы уж поторопитесь, ладно? А то умчит снова по своим важным делам и ничего обсудить не успеем.
И хотя я отношусь к Снежане как к несмышленышу, это не мешает испытывать раздражение от того, что она выставляет меня перед сыном равнодушной сволочью, плюющей на семью.
– Паркуют машину, – отчитывается экс-жена с видом «Теперь-то ты доволен?». – Будут через три минуты.
– Вот и прекрасно, – делаю глоток минеральной воды. – И чтобы при посторонней девчонке мне не пришлось тебя тыкать носом, повторю еще раз: продолжишь дискредитировать меня перед сыном, как сделала сейчас, про рестораны и шмотки можешь забыть. Устроишься на работу и тогда, возможно, узнаешь, что означает выражение «дел по горло». Поняла?
Уязвленной гордости Снежаны хватает лишь на то, чтобы несколько секунд просидеть, возмущенно задрав нос, после чего она вновь вживается в роль нашкодившей малолетки.
– Сереж, ну чего заводишься сразу? – жалобно моргает ресницами. – Я же имела в виду, что мы скучаем по тебе. Я так вообще постоянно…
К счастью, слезливой постановки мне удается избежать, потому что за спиной раздается бодрый голос сына:
– А вот и мы. Быстро, да?
Я поднимаюсь со стула, чтобы поздороваться, и, повернувшись, столбенею.
– Здравствуйте, Снежана, – скромно выговаривает рязаночка, – здравствуйте, Сергей Георгиевич.
Я даже не сразу нахожусь, что сказать, потому что вид у нее, словно она не в ресторан, а на ковровую дорожку собралась. Короткое черное платье, открывающее большую часть тела… голое плечо, загорелые ноги, обтянутая тканью грудь… я точно не ошибся насчет тройки… выразительные бедра… блестящие губы. Для чего она так нарядилась? Мы же здесь несуществующую свадьбу обсуждать собрались, а не показ мод устраивать.
– Здравствуй,
– Пробки, – пожимает он плечами и, наклонившись, целует застывшую Снежану, которая растерянно смотрит на Юлю. Не был бы настроен против последней – усмехнулся бы. Экс-жене важно ощущать себя главной красавицей, и конкуренции она не прощает. Так что, скорее всего, своим сногсшибательным видом рязаночка только что нажила себе злейшего врага.
Сногсшибательным видом, Молотов? Совсем не так ты должен оценивать невесту сына, от которой пытаешься избавиться.
Я далеко не помешан на женской красоте, но не признать очевидного не могу: аферистка Живцова на редкость красивая. Уж не знаю, откуда в ее крестьянских корнях взялась порода, но она есть: фигура изящная, черты лица утонченные. Губы, положим, она надула, но как будто это ее не портит.
Кажется, я снова смотрю на нее чересчур пристально, потому что она начинает краснеть. А у меня, черт возьми, на нее снова встает. Это просто невероятно. Молотов, да что с тобой творится? Она девушка твоего сына, хоть и временная. Аферистка, которая пользуется своей внешностью в меркантильных целях, и которая, кстати, привлекалась к административной ответственности.
– Думаю, можно садиться, – прерываю повисшее молчание и опускаюсь рядом со Снежаной, предусмотрительно прикрывая эрекцию салфеткой. – Напомните, какой повод для встречи?
– Наша с Юлей свадьба, – бесхитростно отзывается сын, делая знак официанту.
Я вновь не удерживаюсь, чтобы не посмотреть на рязаночку. Выглядит, словно волнуется: щеки розовые, глаза опустила. Только волнуется ли? Платье открытое на ужин надеть не постеснялась, а сейчас само смущение.
– Мам, какие у тебя были предложения по поводу свадьбы?
Снежана что-то невнятно мычит, подтверждая мои предположения: вынести близость конкурентки она не может.
– Раз Снежана молчит, тогда я начну, – обвожу присутствующих глазами. – У меня есть пара вопросов к Юле.
Рязанка дергается, словно через нее пропустили разряд тока, а вместе с этим дергается ее грудь под тонкой тканью, и в брюках снова болезненно тянет. Не помогает и то, что платье явно не предусматривает ношение бюстгальтера, и я вижу выпуклости ее сосков. Кондиционер, что ли, попросить выключить.
Отрываю взгляд от ее груди и сосредотачиваюсь на глазах:
– Поведай нам, Юля, за что ты привлекалась к административной ответственности. Дважды, если я не ошибаюсь.
Тишина за столом становится напряженной, Снежана охает, картинно прикрывая рот ладонью, рязанка растерянно хлопает глазами, а Дима хмурится, заставляя на секунду ощутить себя главным злодеем вечера.
Вот только злодей здесь не я, а потому, не сводя с побледневшей Юли взгляда, повторяю:
– Рассказывай, Юля. Я жду.