Отель Страстоцвет
Шрифт:
— А, да… — красавец снова повернулся к ней. — Чуть не забыл. Тебе надо отдохнуть и…
Улыбка была хитрой и загадочной.
— И захотеть немного радости. Это тебе. Хороший сон. Ты оценишь…
Он что-то сделал ладонью, какой-то странный жест, чуть коснувшись виска и прикрыв на мгновение глаза. Лиза замерла, ощутив тонкое покалывание на коже, тут же прошедшее.
— До завтра, — бросил мужчина на прощание.
И убежал.
Настоящий Аполлон в кроссовках, мерно двигающий мускулами идеальной задницы. И без единого
Девушка огляделась. Вокруг так никого и не было. Что самое странное: вещи красавца, даже после купания, были сухими и теплыми. Они согревали.
— Ну, точно чертовщина!
Лиза еще раз провела ладонью по толстовке, чувствуя необыкновенное, согревающее тепло, вскочила и побежала со всех ног в гостиницу. Добралась, сама не помня как. Закрылась в номере и дала волю слезам. Тряслась, понимая, что могла бы… Ведь могла бы…
И сама не заметила, как заснула.
Неуловимо-исчезающее наслаждение единственной ночи (этюд первый)
Девушка застыла в нерешительности.
А что если он совсем не ждет ее? Спит, принимает ванну или развлекается с пышногрудой блондинкой?
Да, там внизу он одним лишь взглядом срывал с нее одежду, оглаживая каждый сантиметр кожи и заставляя краснеть у всех на виду. И краснеть так, что ее румянец можно было увидеть невооруженным глазом даже с Северного полюса. Поэтому, если она правильно прочитала его мысли…
Девушка выдохнула, сосчитала до десяти, чтобы успокоиться, и осторожно толкнула дверь в номер.
Внутри было тихо, лишь из динамика ненавязчиво, почти неслышно лилась музыка. Мелодия была блюзовой — плавной и сексуальной. Мужской голос неспешно наговаривал что-то возбуждающее под гитарные переливы, будто и не пел вовсе, а делился мыслями со слушателями.
Мягкий приглушенный свет в помещении смешивался с сигаретным дымом и запахом дорогого мужского парфюма. Она сразу узнала этот аромат. И ее тело тоже отреагировало: приятное тепло собралось в тугой комок, опустилось в низ живота и замерло в ожидании.
— Значит, все же решилась? — донеслось вдруг откуда- то слева.
Девушка вздрогнула и обернулась.
— М? — Мужчина затянулся, пыхнув сигариллой. Маленькой такой сигарой, свернутой из табачного листа. Та пахла вишней, обещаниями блаженства и самоуверенностью.
А еще откровенным безвкусием. «Кэптн Блэк», купленный в сигаретной лавке, это вам не самокрутка с таким же табаком. И не трубка. Это просто продукт с той же самой резаной бумагой, пропитанной ароматизатором.
А ему почему-то было все равно. Гость из столицы, высокий, спортивный, ухоженный, довольный собой, как хороший наглый кот.
Этакий мартовский котяра, вальяжно развалившийся в массивном кожаном кресле. И на нее мужчина смотрел так же: вольно, эгоистично и почти облизываясь.
Девушка
Если бы она хотела, то могла бы одной улыбкой показать, что думает про него. И почему пошла за ним наверх, оставив остальных в ресторане. Но ей сейчас больше хотелось наказать этого красавца. За наглость и бесстыдное лапанье глазами. За прищуренный, оценивающий взгляд. За самолюбование и… и просто. Наказать.
— Почему я? — едва заметно дрогнув губами, спросила она, стараясь выглядеть скромной девой, чьи щеки слегка порозовели то ли от единственного выпитого бокала вина за вечер, то ли от смущения. — Вопросом на вопрос…
— Так интереснее… — усмехнулся он, чуть выставив вперед мужественный подбородок с ямочкой. Ну, прямо Бен Эффлек! Чертова зараза! — Точно, так интереснее. Как там зовут вашу сивую, с большими… Такими…
— Света. — Пытаясь справиться с нахлынувшей вдруг ниоткуда волной самой настоящей ревности, произнесла девушка. — Она светленькая, и с большой грудью.
— Ох, прости. Точно, Света…
— Почему не ее?
Его плечи, широкие и мощные, обтянутые синей футболкой-поло (в стиле расслабленного миллионера, возвращающегося с игры в гольф), красиво качнулись.
— Из-за ногтей.
— Ногтей?! — удивилась она.
— Да… — наглый котяра угнездился сильнее, величественно приподняв аккуратно, явно в барбер-шопе, выровненную бровь. — Они гелевые, острые.
— И?
— Некрасиво и безвкусно, даже сельско как-то. Брр-р… — Мужчина поморщился и выпустил в воздух струю крепкого дыма. — И точно лентяйка, эта ваша Света даже не поменяла блузку. Значит… значит, если ногти не свои, то под… бельем может быть совершенно не выстриженная… лужайка. — Он усмехнулся. — Не эстетично.
— Ну ты и нахал! — ее брови изогнулись в настоящем негодовании… — Настоящий гов…
— Ты так красиво ругаешься, — улыбнулся, потягиваясь, наглый котяра, — а это жутко меня заводит. И эти твои ноготочки, такие короткие, аккуратные, с ровным слоем лака…
— Точно, — у нее вдруг вышло очень как-то сериально фыркнуть, — и как не подумала? Значит, согласно твоей теории, в моих трусиках все идеально?
— Аккуратно уж точно. Но не это главное. Ты не из большого города. Это так мило, уютно. Комплексы, нераскрытость, давние тайные фантазии…
Все же шевельнувшееся в ней желание дрогнуло, накрытое сверху вдруг возникшей злостью. Почему мужики могут быть козлами даже там, где совершенно не нужно? Что стоило этому красавцу казаться другим? Сказать про нее, сразившую его… да чем угодно. Ну, что тебе стоило, сволочь?
Но так было даже лучше. Нераскрывшиеся тайные желания закомплексованной деревенской дурочки, значит? Ну-ну…
Девушка бросила сумочку на диван и медленно наклонилась к столику с выпивкой, позволяя ему рассмотреть свой зад, обтянутый платьем, во всей красе: