Откровения знаменитостей
Шрифт:
— Евгений Александрович, какие стороны души должен проявить солидный человек по отношению к своей молодой жене, чтобы ей с ним было комфортно и не было бы одиноко и скучно?
— Мы с Машей очень разные люди. У нас часто не совпадают взгляды на литературу, на воспитание детей. И многое другое. Мы часто спорим на различные темы, даже ссоримся.
— Как Маша себя чувствует за границей?
— Она хорошо говорит по-английски. В России была блестящим врачом, но, к сожалению, в Америке нет доверия к русскому медицинскому диплому. И Маша закончила заочно Петрозаводский университет по преподаванию русского языка иностранцам. Сейчас она стала очень успешным учителем в городе Талса, штат
— Когда-то вас старались «достать» вашей фразой: «Со мною вот что происходит — ко мне мой лучший друг не ходит…» Сохранились ли у вас хорошие отношения с кем-нибудь из поэтов?
— Поэту с поэтом трудно ужиться. Нормально, что люди расходятся. У меня замечательные отношения с Евгением Рейном, который был учителем Бродского, с Александром Кушнером, с Александром Межировым.
— Вы встречались с Межировым в Америке?
— Он живет в Портленде. И до сих пор классно пишет стихи, сейчас готовит собрание сочинений.
— Как устроен его быт?
— Он живет в доме для престарелых. Получает пенсию как ветеран войны. За пребывание в доме платит какой-то маленький процент от пенсии. В Америке много добровольцев, помогающих старикам. Скажу вам: там многие старики продолжают учиться. У нас в институты принимают до тридцати пяти. В США учатся даже семидесятилетние вместе с молодыми. Они дружат. Юные становятся мудрее, а старики сохраняют радость жизни. Ходят друг к другу в гости, спорят. Это, представьте, все происходит на моих курсах. И выпивоны после каждого курса мы устраиваем. Дружу со своими студентами. Езжу выступать по всей Америке — везде у меня читатели.
— У вас богатая американская биография. Вам часто приходится выступать в аудиториях, где принимали Иосифа Бродского и любили его. А Бродский в ряде интервью не очень лестно отзывался о поэте Евтушенко.
— Оставляю это на его совести. Об этом не хочу говорить.
— Повредило ли мнение нобелевского лауреата авторитету Евтушенко за границей?
— Нет. Очень трудно найти грамотного американца, который не знал бы мои стихи. «Бабий Яр» знают все.
— Ваш день рождения 18 июля. А на следующий день мир отмечает 110-ю годовщину Маяковского. Вас это вдохновляет?
— Мне сейчас досталась колоссальная награда за мою давнюю любовь к Маяковскому — я приглашен в Багдади, где родился великий поэт. Кстати, американские студенты очень любят Маяковского. Мы вслух читаем «Облако в штанах». Гениальное произведение! Пастернак ценил его раннее творчество, понял трагедию поэта и написал лучшие стихи на его смерть. 18 июля я встречаю своих читателей, как всегда, в Политехническом, на следующий день лечу в Багдади — там отметят сдвоенный день рождения — Маяковского и мой. Для меня колоссальная честь.
— На вашем концерте выступят ваши сыновья и ваш американский ученик, композитор и пианист Чарли Халка.
— Он играл в Петербургской филармонии и имел большой успех. На этом концерте была премьера моего стихотворения «Ленинградская симфония». Я читал стихи, и звучал Шостакович. Что творилось в зале! Играл темиркановский оркестр. Я пел там свою первую песню, написанную с композитором Эдуардом Колмановским, «Ах, кавалеров мне вполне хватает, но нет любви хорошей у меня». Она стала народной. В Москве прозвучит моя новая песня на музыку Мориса Жарра, написанную к фильму «Доктор Живаго». Я всегда удивлялся, как это француз написал такую потрясающую, очень «чайковскую» музыку. Потом узнал, что у него обе бабушки — русские. Все-таки генетика сказалась. Но в фильме эта дивная мелодия звучала без слов. Я написал стихи.
И Евгений Евтушенко начинает петь — очень нежно и грустно:
Если, крича, плачу — почти навзрыд.
Словно
Мир пустоват без огонька в ночи.
И Пастернак с Ларой — как две свечи.
Евтушенко радуется, что в обожании женщин он совпадает с Пастернаком, и цитирует строки поэта: «С детских лет я ранен женской долей. Поэт — только след ее путей, не боле». Наш Евгений в присутствии женщин становится гением пышного комплимента. После восхищения — «какие девочки в Париже — просто жарко» — он тут же вознесет до небес свою русскую спутницу: «Но ты не хмурься на меня и знай: ты лучшая в Париже парижанка». Таков он, Евтушенко: в любом возрасте — Женя.
14 июля 2003 г.
Летающий Евгений
Евгений Евтушенко: «Очень трудно найти таких прекрасных собутыльников»
Поэту Евгению Евтушенко 18 июля исполняется 75. Удивляйтесь и завидуйте — он любит жить в жестком ритме: летает читать лекции в университет, в Оклахому, вновь возвращается в Москву, возносится над Европой и курсирует над Россией. У поэта особая миссия — растопить людские сердца поэтическим словом, взбудоражить озорством мысли и даже эпатировать постные вкусы, представ перед публикой в рубашке неимоверного цвета, вроде яркой метафоры. Накануне дня рождения Евтушенко нарасхват. Но не рискнула по жаре мчаться к нему в Переделкино. А телефон-то зачем? И вот…
— Алло, Женя, «МК» приветствует тебя с твоим жарким летом.
— Нату-у-ленька, спасибо! Но приехать в редакцию сейчас не могу — в замоте.
— Пообщаемся виртуально. Скажи чувствуешь ли свои пугающие цифры лет или твой возраст отдельно, в паспорте?
— Будем считать, что 75 — это правда. Но для меня эти понятия существуют отдельно. Я сейчас нахожусь под впечатлением от большой поездки по России с рок-оперой «Идут белые снеги» — ее написал композитор Глеб Май на мои стихи. Маршрут оперного путешествия огромен: Петербург, Нижний Новгород, Краснодар, Саратов, Екатеринбург, Омск, Новосибирск, Петрозаводск — вот такая очень сложная зигзагообразная амплитуда. Всюду меня встречали переполненные залы. Я читал стихи, какие-то наизусть, какие-то с листа. Публика просила новых стихов. Еще хочу сказать: после празднования дня рождения я продолжу путешествие по России — прежде всего поеду в Иркутскую область. Ее территория равна трем Франциям. Планирую выступить семь раз. Конечно, не забуду свою родину, станцию Зима. Самое радостное для меня в этой поездке — встречи с народом в переполненных залах. Я видел огромное количество молодых ребят. Они сидели рядом с шестидесятниками как ровесники, тем же интересом горели их глаза.
— Женя, как ты выдерживаешь такой ритм?
— Я благодаря этому и живу. От этих выступлений я набираюсь сил, чувствую веру людей в поэзию, в Россию, и сам начинаю верить в возможность единства поколений, когда их объединит любовь к искусству и мысль о настоящем и будущем, сблизит общая надежда.
— Ты любишь поэтические фестивали. Какой был последний?
— Я побывал наконец-то на Грушинском фестивале авторской песни на Волге под Самарой, на Жигулевских горах. Здесь сама природа подарила великую сцену для поэзии, для поэтического голоса. Этому фестивалю 35-й год, но, к сожалению, я приехал на него первый раз. Не могу простить себе, что до сих пор сюда не добрался. Сейчас, к сожалению, название «Фестиваль авторской песни» стало слишком узким. На самом деле он стал фестивалем ПОЭЗИИ: здесь читают стихи, поют, прекрасно общаются. Поразительно, что инициатором этого замечательного начинания стал Валерий Грушин. Но он, к великому горю, погиб, спасая детей недалеко от станции Зима, когда перевернулся плот. Ему и посвящен этот фестиваль, фактически молодежный. К сожалению, он разделен на две части из-за каких-то финансовых недоразумений его организаторов.