Откровения знаменитостей
Шрифт:
— Желание перспективное. А как у нас в России со счастьем?
— Как в Петербурге с погодой: пока выглянет солнце — полжизни пройдет.
20 апреля 2007 г.
На любви помешанный
Писатель Леонид Жуховицкий: «Чертовски хочется на тебя посмотреть. Сними то, что сочтешь возможным»
Он автор множества книг и киносценариев, издан на сорока языках. И удостоен журналистской премии
— Скажи, господин профессор, в студенческой аудитории кем ты чувствуешь себя: многоопытным мэтром, певцом свободы и демократии?
— Я воспринимаю себя, увы, уже немолодым человеком, который для собственного удовольствия общается со студентами. Иногда это бывает смешно, иногда забавно. Если при этом студенты извлекают для себя какую-то пользу, бываю рад. Подозреваю, что ребят несколько смущает мой возраст. Но стараюсь не подчеркивать значительности своих лет. Мне эти ребята очень интересны. В чем-то они не такие, как мы. А приглядишься — и с ними случается то же, что и с нами когда-то: несчастная любовь или счастливые свидания, сомнения в себе. О многом они говорят со мной достаточно откровенно.
— И какая же у них заветная мечта?
— Я их как-то спросил, с кем из известных журналистов они хотели бы встретиться. И услышал: «С тем, кто зарабатывает по три тысячи долларов в месяц, только не с вашим ровесником».
— Бывали случаи, когда студенты вопросами загоняли тебя в угол?
— Такого, к сожалению, не было. Мечтаю, когда же они своими вопросами прижмут меня к стенке и я буду вынужден напряженно думать. Ведь именно в такие моменты рождается что-то новое для меня самого. Увы, сегодняшние студенты слишком миролюбивы. Часто пытаюсь даже их разозлить…
— А ошибаться приходилось в оценке новичков?
— Когда-то в Малеевке на семинаре драматургов меня знакомили с моей группой. Я увидел одного парня — в очках, мрачного, даже, мне показалось, затюканного. Я подумал: «Бог ты мой, кого же сюда набирали?» Очень робко очкарик показал мне свою коротенькую пьеску. Я был совершенно поражен блеском таланта. Ныне он один из королей афиши — Степан Лобозёров, блестящий комедиограф. Его ставят по всей стране.
— Но, наверное, в достоинствах женщин Жуховицкий никогда не ошибался.
— Расскажу тебе еще про одну свою торопливую оплошность — с ходу оценить суть человека. Мы с Толей Приставкиным в качестве руководителей семинара приехали в Пицунду. Оглядел я зал — сразу заметил красивую девицу: сидит, треплется с соседями по столу. Я сердито говорю Приставкину: «Присылают черт-те кого». Эта девушка вскоре с нами познакомилась, мы подружились, и много лет шла под псевдонимом Чёртекто ныне знаменитая Дина Рубина. Радуюсь ее успеху.
— Твои журналистские и писательские успехи очевидны. В давно прошедшие времена,
— Такие определения я не очень люблю. Но моя книжка «Молитва атеиста» заканчивается примерно такими словами: если бы в саду радостей земных мне предложили выбрать три вещи, я выбрал бы путешествия, литературу и женщин. Если бы две вещи, я выбрал бы литературу и женщин. Если бы одну — выбрал бы не литературу. Для меня женщины были самым главным в жизни. Я не гонялся за количеством. Просто их невероятно любил и люблю до сих пор. Долгое время это считалось моим пороком.
— Во сколько лет первый раз женился?
— Мне было 33, но я вообще не собирался жениться. Но моя двадцатиоднолетняя женщина Наташа была на седьмом месяце. И мне стало ее жалко. И мы зарегистрировались. Убежден: люди рождаются не для того, чтобы ходить в загс, а чтобы любить друг друга. Если любовь очень сильна, от нее должны рождаться дети.
— Но жалость — никак не свидетельство любви.
— Да нет — у нас с Наташей была очень сильная любовь, но многое подтачивало и разрушало эту любовь. Я жил с родителями и бабушкой в коммунальной комнате. Мне пришлось довольствоваться раскладушкой. Но причина, конечно, в другом — я остаюсь противником брака как социального института именно потому, что очень высоко ставлю любовь. Это лучшая форма человеческих отношений. А брак, по-моему, разрушает семью.
— Прежде чем родилась твоя безответственная философия брака, сколько лет после регистрации угасала твоя любовь с первой женой?
— Девять лет.
— И ваша девятилетняя дочь понимала, что ее папа уходит?
— Папа никуда не уходил. Но ситуация в семье стала такой, что жить вместе становилось невозможно.
— Надеюсь, спали уже не на раскладушке?
— К тому времени я купил кооперативную трехкомнатную квартиру, и в ней моя жена осталась с дочкой.
— Профессия Наташи обеспечивала ей сносное житье?
— Она работала бухгалтером. И я помогал как мог воспитывать дочь.
— Где же ты жил?
— Потом у меня появилась однокомнатная квартира. У меня было четыре жены. Со второй женой самые горячие и нежные отношения длились очень долго. В ней удивительно сочеталась яркая внешность с железным характером. Меня удивляла ее фантастическая практичность, чего мне позарез не хватало. Нас объединяла какая-то оголтелая страсть, сметавшая все на своем пути.
— И эта страсть сама себя сожгла дотла?
— Вдруг стало ясно — нам пора разбежаться. Но еще не пропало желание все повторить, сохранить близость — и мы решили расписаться. Но бумага не спасла то, что было обречено.
— И ты укрепился в своей неприязни к загсу?
— Да, брак — это ступень к разводу. У нас так и получилось. Детей мы не заимели. С третьей женой та же бездетная страсть. Только в четвертом браке родилась моя вторая дочь.