Открытая дверь
Шрифт:
— Что это у тебя за ужасная прическа, Лейла? Кто же в твоем возрасте носит такие длинные волосы?
И не успела Лейла что-либо вымолвить, как тяжелая прядь черных мягких волос упала на пол. Слезы навернулись у нее на глазах. Еще минута — и девушка разрыдалась бы. Но довольный возглас Давлят-ханым остановил ее.
— Ну вот, сейчас совсем другое дело! — произнесла Давлят-ханым, отбрасывая в сторону ножницы. — Теперь ты действительно стала красавицей!
И все же тогда Лейла не рассердилась на нее. Она даже питала к Давлят-ханым некоторую симпатию.
После того случая
Лейла стала подробно восстанавливать в памяти, что произошло, как будто эта добровольная пытка могла доставить ей какое-то удовольствие. Хотя прошла уже целая неделя, она помнила все до мельчайших подробностей.
— О, да ты, Лейла, стала совсем невестой. Красавица хоть куда! — воскликнула Давлят-ханым, увидев ее.
Лейла зарделась и счастливо заулыбалась.
— Как поживает Сана и… — Лейла, как обычно, хотела спросить «и Сафа», но вовремя удержалась.
— Сана с мужем сейчас в Александрии. Только сегодня утром я разговаривала с ней по телефону… Да, кстати, Сания, — обратилась вдруг Давлят-ханым к матери, — что вы сделали с женихом, которого я прочила для Джамили? Он звонил мне вчера…
Мать опустила глаза.
— Ничего не сделали… Просто, наверно, не судьба, Давлят-ханым…
— При чем здесь судьба или не судьба? Ведь он же был согласен, а вы почему-то ему отказали.
— Ей-богу, Давлят-ханым, не знаю даже, что сказать, — с виноватым видом стала оправдываться мать. — Моя сестра Самира просто измучилась из-за капризов Джамили. Мы не раз убеждали ее, что это идеальный мужчина, прекрасный жених, другого такого не найти — все бесполезно…
— Зачем много говорить? Завтра он опять придет повидаться со своей невестой.
Тут взгляд Давлят-ханым случайно задержался на Лейле.
— Послушай, Сания, может, ты бережешь этого жениха для Лейлы?
От неожиданности мать даже растерялась.
— Что ты, Давлят-ханым, — робко возразила она. — Моей дочери еще рано думать о женихах. Она ведь совсем ребенок, семнадцать лет…
— Ребенок! Ничего себе ребенок, — засмеялась Давлят-ханым. — Ну-ка, Лейла, встань!
Живо представив себе эту сцену, Лейла почувствовала, как кровь опять прилила к лицу. Она тряхнула головой. Хватит, лучше об этом не думать. Но она не может не думать. Вот Лейла стоит посреди комнаты. Давлят-ханым, сидя в кресле, внимательно осматривает ее. Затем встает, подходит вплотную и начинает деловито ощупывать. Рука Давлят-ханым медленно скользит по ее телу сверху вниз, потом опять — снизу вверх и вдруг задерживается на груди…
— Лейле нужно другое платье, которое подчеркивало бы ее фигуру, — слышит она голос Давлят-ханым. — И не мешало бы уже носить корсет. Он стянет талию и поднимет грудь. А так у нее просто безобразный вид. Стыдно, стыдно тебе, Сания, девушка на выданье, а так небрежно одета. В таком виде ей грош цена…
Лейла вскочила с кровати. Выходит, она товар! Рабыня на рынке невольников. Ее наряжают и одевают только для того, чтобы подороже продать! Впрочем, чему удивляться! Разве она только что родилась? Что особенного случилось? Все это в порядке вещей.
Лейла села в кресло и поджала под себя ноги.
Почему, когда девочка вырастает, ее запирают в четырех стенах и беспрерывно учат? Учат улыбаться, лгать, делать реверансы, словом, «держать себя в обществе»! Заставляют душиться духами, затягиваться в корсет. И все это для того, чтобы набить ей цену, удачно выдать замуж. А за кого? Как говорит мама, за какого-нибудь «идеального мужчину». Придет день, и Лейла тоже должна будет надеть белую фату и перебраться в дом мужа. Так установлено испокон веков. Таков обычай. Ничего особенного в этом нет. Все очень просто. Но для нее это значит раз и навсегда подавить в себе все чувства, не иметь своего мнения, ни о чем не думать. В противном случае ее может постичь судьба Сафы…
Лейла даже съежилась, вспомнив о Сафе и о том разговоре, который произошел у нее с матерью после ухода Давлят-ханым.
Лейла лежала на кровати, уткнувшись головой в подушку. Нет, она не плакала — просто лежала, ни о чем не думая. Кто-то вошел, она услышала голос матери.
— Ты что, спишь?
Лейла подняла голову, посмотрела на мать.
— Что случилось? Почему ты такая бледная? — уже с беспокойством спросила мать.
Лейла еще глубже зарылась лицом в подушку.
— Не надо расстраиваться, девочка! Не придавай значения словам Давлят-ханым. Тебе еще рано думать о браке!
— Что ей нужно от меня? Чего она хочет? — сквозь слезы выдавила из себя Лейла.
— Кто?
— Эта ханым…
— А что она может хотеть?
Лейла вскочила с кровати и выпалила:
— Она хочет меня убить, как убила свою дочь!
— Не говори глупостей!
Но Лейла уже не могла остановиться.
— А разве не правда, что она отправила свою дочь на тот свет? — задыхаясь, спросила Лейла.
— Правда то, что ты бессердечное существо! Как ты можешь произносить такие слова?
— Но ведь Сафа покончила с собой!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Я даже знаю, кто ее толкнул на это. Хочешь скажу?
— Уж не думаешь ли ты, что ее отравила Давлят-ханым? Что мать сама подсунула ей яд?
Лейла села на кровать и, грустно улыбнувшись, спокойно ответила:
— Конечно… Разве не Давлят-ханым отравила ей жизнь? Ведь это она захлопнула перед Сафой все двери, оставив ей только один выход — отравиться!
Мать с удивлением посмотрела на дочь, но, так ничего и не сказав, вышла из комнаты.
Вытянув ноги, Лейла откинулась в кресле. Вот уже третий день, как они с матерью не разговаривают. Лейла, конечно, понимает, почему мать на нее сердится. Она делала все возможное, чтобы Лейла ничего не знала о подобных историях. Но Лейла узнала. Сафа покончила с собой, приняв большую дозу снотворного, после того как вышла замуж за «идеального мужчину». В ту ночь мать отказалась приютить Сафу у себя в доме, захлопнула перед ней дверь. Сафа вернулась к мужу и покончила с собой… Позже до Лейлы дошла еще одна подробность: Сафа любила другого человека и просила мужа дать ей развод, но муж отказал.