Откуда взялся этот Клемент?
Шрифт:
В Брикстоне поток машин снова разбухает. Конечно же, не столь бурно, как раньше, однако скорость наша заметно снижается. В ожидании зеленого на одном из перекрестков я предпринимаю последнюю попытку продолжить разговор.
— Я понимаю, что вам не хочется говорить на эту тему, но можете мне кое-что пообещать?
— По части обещаний — это не ко мне.
— Хорошо, хотя бы можете взять кое-что на заметку?
— И что же?
— У меня есть знакомая, которая работает психотерапевтом в благотворительной
— Ну и что мне это даст?
— Не знаю, но уж точно вреда от этого не будет, как считаете?
— Ты так говоришь, как будто это я принимаю решения.
— А кто же еще?
Клемент поворачивается ко мне.
— Как бы это ни шокировало, пупсик, но никто не властен над своей судьбой. Ни ты, ни уж точно я.
— Не понимаю.
— Добро пожаловать в клуб.
В конце концов меня охватывает досада. Да с чего мне вообще беспокоиться? Клемент дело свое почти сделал. Какое мне дело до его судьбы, когда я вот-вот заполучу денежки?
Возможно, досада моя отчасти объясняется тем, что мне действительно не наплевать на него. Кое-что, впрочем, сомнений не вызывает: Клемент не из тех людей, кого можно улестить на что-либо, ему противное. И если придется убеждать его, что медицинская помощь ему действительно необходима, это, очевидно, затянется надолго.
— Может, тогда подождем, что будет дальше? — смиренно предлагаю я.
— Только это нам и остается.
Клемент явно непоколебим в своих убеждениях, и я оставляю его в покое.
Проезжаем Кройдон и вскоре уже мчим по М25.
— Есть хочу, — внезапно объявляет Клемент.
С самого выезда из дома мой желудок крутило, что барабан стиральной машины, но после его слов я вдруг осознаю, что тоже ужасно голодна.
— Остановимся на следующей заправке и перекусим.
Съезд появляется только через двадцать километров, и за это время у меня разыгрывается зверский аппетит.
Хм, наверное, самое близкое к беременности ощущение, что мне когда-либо доведется испытать.
Когда мы наконец-то заезжаем на стоянку, я едва ли не захлебываюсь слюной, предвкушая пиршество яйцами по-шотландски и корзиночками с джемом.
— Клемент, вы не против пойти один?
— Это еще почему?
— Во-первых, вид у меня как у сорвавшегося спелеолога, а во-вторых, мне не хочется оставлять золото в машине.
— А, понял, схожу один, конечно же.
Я вручаю ему двадцатку и делаю заказ.
— И, Клемент, постарайтесь ни во что не влипнуть.
— Кто, я? Да ни в жизнь!
Он лучезарно улыбается и выбирается из машины. Я наблюдаю, как он идет по площадке и исчезает за дверьми заправки.
Впервые с момента нашего выезда из дома — почти пять часов назад! — я наконец-то могу немного расслабиться. Закрываю глаза и откидываюсь на
Разумеется, мысленно я уже начинаю тратить предстоящий куш.
Пожалуй, в первую очередь, как только расплачусь со Стерлингом, устрою себе отпуск. Как-никак, у меня много лет не было пристойного отпуска, что не могло не сказаться на моей стрессоустойчивости. Заплатить кому-нибудь за неделю работы в магазине проблемы уже не составит, так что единственное, над чем предстоит поломать голову, это место отдыха. В принципе, вполне неплохо можно расслабиться в коттедже на каком-нибудь английском курорте.
А можно и в домике на швейцарском озере.
На самом деле, совершенно без разницы куда ехать — главное, чтоб там было спокойно и не слишком жарко.
Я всего лишь хочу оставить эту неприятную историю в прошлом и жить себе дальше. И если кто и заслуживает некоторого ублажения и ежедневного обслуживания молоденьким мускулистым массажистом, так это я.
Последнюю мысль я даже смакую. И, пожалуй, чересчур долго.
Мое витание в облаках прерывается звуком открываемой двери. Фантазия об Антонио, массажисте с натруженными руками, лопается, словно мыльный пузырь.
— Ты спишь, что ли, пупсик?
Клемент с бумажным пакетом в руке забирается в машину.
— Нет, просто… просто мечтала об отпуске.
Устроившись на сиденье, Клемент роется в пакете и достает упаковку с парой яиц по-шотландски.
— Ужин подан, — провозглашает он и бросает кушанье мне на колени.
— Спасибо.
Его рука снова ныряет в пакет и извлекает оттуда огромную сосиску в тесте. А потом еще одну. И еще.
— А мы неравнодушны к сосискам в тесте, как я посмотрю!
Мой единственный порок. Ну, кроме алкоголя, женщин легкого поведения, сигарет и…
— Ладно-ладно, я поняла.
Мы оба умолкаем и набрасываемся на нездоровую еду. Голод быстро сменяется сытостью.
По окончании трапезы снова отправляемся в путь. Остается последний рывок.
Пока «фиат» катит по магистрали, мои мысли обращаются к проблеме конвертирования нашего золота в звонкую монету. До этого я всерьез о ней и не задумывалась — как из опасения искушать судьбу, так и из неверия, что мы вообще отыщем слиток.
— Клемент, я тут подумала, а как нам продать золото?
— Ты о чем?
— Да о месте, где можно продать целый слиток золота, скажем так, сомнительного происхождения.
— В мое-то время нам только и нужно было бы, что предложить слиток местному барыге, а уж он нашел бы покупателя.
— Барыга? Это вроде посредника?
— Более-менее. Если нужно сбыть нелегальное барахло, его несут барыге со всеми необходимыми связями.
— Как мне представляется, в нашем случае это не вариант?