Отморозок 3
Шрифт:
— Знаю, начальник. Не новичок уже, — понимающе осклабился Гурам.
Весь сегодняшний день я пытался повторить вращение энергии ци по малому небесному циклу, но никак не мог уловить эту самую энергию. Мне не хватало того самого толчка, который этим утром дал мне Сергей, влив свою силу в меня. Чтобы что-то куда-то вести, нужно сначала почувствовать это что-то. Вот с этим у меня и вышел затык. Как я ни старался, мне не удалось почувствовать тепло и пульсацию, которые я мог бы вести по двум большим каналам: нисходящему Жень-Май — который проходит по центру тела спереди и восходящему
— Как ты мог играть на деньги, Федор? — Причитала Софья Валерьевна, патетически вздымая руки вверх, как будто призывая сами небеса прислушаться к ней. — Ты же взрослый мужчина, отец семейства, кандидат наук! Ты как последний дурак играешь на деньги с какими-то уличными босяками и проигрываешь всё. Ты проиграл даже свое обручальное кольцо! Ну скажи мне, как можно было играть на обручальное кольцо? А если бы я не подошла вовремя, может, ты бы и меня с детьми проиграл?
— Ну чего ты преувеличиваешь Софочка, — покаянно бубнил Федор Ильич, стыдливо пряча глаза. — Как бы я мог играть на тебя и детей? Что я рабовладелец, или изверг какой?
— Но ты же проиграл обручальное кольцо, а это святое! — Всхлипнула Софья Валерьевна.
— Купим новое, — попытался было оправдаться Федор Ильич, но получил только новую порцию упреков.
— Новое? А на какие деньги мы его купим? Ты все проиграл. У нас билеты назад только через неделю, а денег почти не осталось. Что мы будем есть? Чем мы будем платить за квартиру?
— Ну, кольцо конечно же, мы уже дома купим Софочка, а с деньгами до отъезда что-нибудь придумаем.
— Видеть тебя не могу, Федор!
Софья Валерьевна в расстроенных чувствах убежала в свою комнату, а Федор Ильич, жалкий и виноватый, поплелся было за ней, но я его перехватил.
— Что у вас там произошло, дядя Федя?
— Стыдно признаться, Юра, но сегодня меня, взрослого человека, на набережной в Анапе, развели как ребенка. Я подошел посмотреть, как играют в наперстки, и сам не заметил, как стал играть. Я поначалу даже выиграл. А потом проиграл. Хотел отыграться и снова проиграл. В итоге, я проиграл мошенникам почти все наши деньги и еще свое обручальное кольцо. Что теперь делать, ума не приложу. Жуликов этих забрала милиция. Мы потом туда ходили, но нам сказали, что никаких жуликов не привозили. И вообще, что я сам во всем виноват, раз играть с ними начал. Они даже заявление от нас не захотели принимать.
Ну, все понятно. Федор Ильич, наивная душа, попался на уловку банды наперсточников. Курорты, с большим скоплением постоянно меняющегося народа и где полно залетных денежных лохов — это просто рай для всевозможных мошенников. В СССР наперсточники работали с размахом, выбирая местом работы большие скопления людей. Вещевые рынки, ярмарки, курорты, набережные на море или у реки — это излюбленные места промысла мошенников.
Как правило, у каждой такой шайки есть свое место работы. Все хлебные места давно поделены, и каждая шайка игровых работает на своем участке, зачастую договариваясь еще и с местной милицией. Те их не трогают, а взамен получают определенную мзду за то, что прикрывают глаза на подобные художества. За курортный сезон одна шайка, которая — как правило состоит из пары игровых, двух-трех «быков» и
— Федор Ильич, я могу попробовать вам помочь, — начал я.
— Да чем ты мне поможешь, Юра? — Печально вздохнул сосед пожимая плечами.
— Я помогу и верну вам деньги, — с нажимом сказал я, вкладывая в свои слова всю силу убеждения. — Мне только нужна от вас определенная информация и какая-то ценная вещь, которая может заинтересовать мошенников.
— У Софочки есть очень ценные бриллиантовые серьги, это подарок ее родителей, — начал, было, Федор Ильич, но тут же испуганно осекся. — Нет, если с ними что-то случится, Софочка меня просто убьет.
— Федор Ильич, тут решать только вам. — Я развел руками. — Я с высокой вероятностью смогу вернуть ваши деньги, но мне нужна приманка для этих мошенников. Такая, от которой у них загорятся глаза.
— Юра, я, конечно, тебе доверяю, но скажи мне, как ты хочешь попытаться вернуть деньги? Сегодня я, по началу, проиграл всего лишь семьдесят пять рублей. Если бы я на этом остановился, то это было бы, конечно, болезненно, но не очень. Я захотел вернуть эти деньги и рискнул сыграть еще и еще. В итоге, я проиграл мошенникам триста рублей и своё обручальное кольцо. Может получится так, что если я захочу вернуть то, что проиграл, и рискну очень дорогими серьгами жены, то тоже их потеряю, и тогда мне вообще конец.
— Федор Ильич, я знаю, как работают эти мошенники, у меня есть идея, как забрать у них деньги. Но мне нужно их заинтересовать, чтобы они вступили со мной в игру. Я могу просто отнять у них деньги, но это будет грабеж. Это уголовно наказуемое деяние, и, сами понимаете, с этим я связываться не буду.
— Стесняюсь спросить Юра, откуда у тебя, в таком юном возрасте, есть специфические знания и умения, что ты надеешься переиграть целую банду мошенников, причем на их поле?
— Жизнь у меня была очень интересная, Федор Ильич, — улыбнулся ему я. — Вы даже не представляете, насколько она у меня была интересная.
Глава 6
Я снова чувствую теплый поток, исходящий из руки Сергея и вливающийся в точку Байхуэй на макушке моей головы. На этот раз я не лежу, а сижу на верхушке дюны в позе полулотоса и прилежно веду теплую струйку энергии вниз. Я буквально физически ощущаю, как раскрывается проходящий внутри меня тонкий канал и как тёплый ручеек течет все ниже и ниже, проходя через грудь и уходя в живот. Медленно разливаясь по животу, этот ручеёк тепла собирается там теплым и рыхлым комком. Я слышу рядом тихий голос Сергея.
— Задержи ци в Дань-тяне, пусть она вливается туда и постепенно накапливается. Когда ци заполнит весь твой живот, сжимай её в тугой шарик.
Представляю себе, как я обеими ладонями начинаю сминать теплый комок у себя в животе, как будто уминаю пушистый снег, сжимая его своими воображаемыми ладонями всё сильней и сильней, образуя большой теплый и плотный снежок, который по мере сжатия становится всё теплее и теплее и начинает сам собой слабо пульсировать. В этот момент тонкий ручеёк тепла, вливаемый в меня Сергеем, иссякает, и я слышу его голос.