Отморозок Чан
Шрифт:
– Типа того.
– Понятно, - капитан сел в кресло.
– В общем, раз возвращаться смысла нет, то нам пора обсудить дальнейший план. Нам нужно попасть на Салтыковскую. Попасть на нее можно только с Ботанической или с Красноармейской.
– Или по земле, долбоеб, - заметил я.
– Ты ж сам не хотел по тоннелям идти. Так давай пройдем через город.
– Давай думать буду я. По земле дойти до Салтыковской нельзя, потому что она находится на острове. Единственный мост, насколько я знаю, разрушен, хотя когда-то, несколько десятков лет назад, именно по нему я покинул этот остров. Можно попробовать переплыть, но, насколько я знаю,
– Что это за место, блядь, такое?
– До заражения там был научный центр и зоопарк. А после, там обосновались Сталкеры. Это твой дом.
– Охуительно. Наконец-то мамулю увижу.
– Не увидишь, потому что...
– Да-да... Сталкеров больше нет, а я чудом сохранившаяся особь. Я тебя понял. Короче, ты хочешь, чтобы мы спустились в метро и дошли до Салтыковской по тоннелям.
– Именно. Я тебе сказал об этом десять секунд назад. Но я не был на Ботанической и Красноармейской очень давно. Я понятия не имею, что с ними стало. Скорее всего, там давно не осталось живых, так что до Салтыковской дойдем без приключений. Но это, если повезет, а на деле - хрен его знает. Из оружия у нас пара гранат и пара пистолетов, патронов почти нет, так что к приключениям, если они нас найдут, мы не готовы.
– Ты не готов, нытик ебаный. У тебя пистолет есть, у меня пистолет есть. По пути найдем еще стволов. Их тут, наверняка, как грязи.
– Ну что сказать, план говеный, но другого у нас нет.
– Ну, тогда хули мы ждем? Надо успеть попасть в метро до темноты. Дорогу-то помнишь?
Дорогу он походу нихуя не помнит. Мы уже несколько часов шатаемся по заброшенному городу. Улицы на этой стороне реки превратились в густые реки грязи, достающие до колена, а иногда и выше. Почему? Хер его знает. Знаю только, что заебался я уже через полчаса этого блядского похода. Мало того, что каждый шаг требует тройного усилия, так еще и идти приходится максимально осторожно, потому что хуй его знает, на что можно наступить или обо что споткнуться в толще густой коричневой каши. Короче, через пол часа такого похода, я заебался, а через несколько часов - просто подыхал от усталости.
Кстати, решил идти медленно и осторожно я не сразу. Сначала я уверенно мчался вперед, рассекая грязь как пароход. Но моя уверенность быстро испарилась, когда я споткнулся об какую-то хуету и с головой нырнул в зловонную гущу. Кстати, я же говорил, что эта грязь страшно смердит? Этот запах забрался ко мне в ноздри, спустился в легкие и заполнил мои кишки. Тяжелый смрад. Смесь дерьма, мертвечины и хуй знает, чего еще. Эта вонь останется со мной до конца жизни.
Короче, я иду весь облепленный этим говном. Капитан смеялся минут сорок, после моего позорного падения. Он смеялся бы, наверное, до сих пор, если бы я не достал ствол и не пообещал вышибить ему мозги, если не завалит ебало.
Мы слоняемся по городу, уже хуй знает какой час. Капитан Сусанин уже сто раз сообщил мне, что «осталось чуть-чуть», но бля, богом клянусь, этот магазин китайских свечей мы проходим уже не впервые.
– Слышь. Ты уверен, что знаешь дорогу?
– поинтересовался я уже в который раз.
– Уверен. Осталось чуть-чуть, - в который раз ответил капитан и вдруг остановился, всматриваясь в табличку на доме.
– Или нет...
– Что значит «или нет»?
– Это значит, что ты уничтожил мой рюкзак, и карту вместе с ним. Я последний раз был тут, когда тебе было лет девять. Я думал, что
– Ах ты ж сука. Ты не мог раньше сказать? Какого, блядь, хуя надо пять часов шароебиться по городу, если ты не знаешь дороги? Мы могли потратить это время на поиск карты, например.
– Я думал, что знаю дорогу. Но эту улицу я не помню. Надо вернуться.
– Хуйнуться. Тебе надо вернуться на свою ебучую ракету и въебаться в солнце, уебок ты тупорылый. Сделаешь этому миру одолжение. «Я думал, что помню дорогу...» - в довершении передразнил его я, гнусавым голосом, скривив рожу.
– Хватит ныть, мля. Я тебе еще раз напоминаю, что среди нас есть идиот, из-за которого мне приходится вспоминать дорогу, потому что этот идиот уничтожил мой рюкзак, и этот идиот - не я. Так что закрой пасть, и пошли обратно.
– Какое нахуй обратно? Уже темнеет. У нас даже фонарей нет. Ты действительно хочешь походить по этим улицам в полной темноте?
– Ты прав. Давай...- капитан замолчал на полуслове и приставил палец ко рту. Он явно к чему-то прислушивался.
Я тоже это слышу. Словно... Хуй знает, как описать. Словно где-то вдалеке шумит грязевой водопад. Или грязепад... И этот звук явно приближается.
– Что это, мать твою, такое?
– удивленно спросил я.
– Заткнись, - прошипел капитан. Он смотрел куда-то вдаль, невидящим взглядом, словно пытаясь что-то вспомнить. Неожиданно, его взгляд прояснился.
– Бежим!
– прокричал он и рванул прочь.
Ну как рванул? Стал высоко вскидывать ноги, пытаясь бежать сквозь тягучую грязь. На бег это было нихуя не похоже. Наверное, именно так виноделы топтали виноград в бочках в старые времена.
– Какого хуя?! Что это за звук?!
– спросил я, присоединяясь к капитану в его дебильном танце.
– Зараженные!
Я оглянулся назад. Вдалеке, из-за угла здания, стала вытекать толпа... людей. Хотя, людей в них можно было признать, только по силуэтам. Полностью покрытые грязью, они бежали вперед. Бегом это можно было назвать только условно - бежали они примерно в том же стиле, какой использовали мы. Многие из них падали, погружаясь в грязь, и двигающиеся следом переваливались через них или шли прямо по ним.
Ладно, в пизду их, пора сваливать. Я развернулся обратно. Капитан опережал меня уже метров на десять. И тут я услышал вопль за спиной. Сначала один. Совершенно нечеловеческий. Бля буду, этот уебок, кто бы он ни был, кричит как настоящий мутант. Следом к этому крику присоединились еще десятки других, затем еще и еще. И тут я понял, что нам пиздец.
– Быстрее!
– закричал капитан.
Мы бежали долго. К тварям за нашими спинами, постоянно присоединялись новые. Иногда они выбегали из подъездов или подворотен прямо нам навстречу. Твари... Да, людьми их называть у меня язык не поворачивается. Может они и выглядели, как люди, но вели себя, как неведомые твари.
Я успел застрелить двоих, пока, споткнувшись в очередной раз, не потерял в грязи свой ствол. Капитан завалил шестерых, а затем у него кончились патроны, и он стал использовать парализатор, который вскоре потерял точно так же, как я потерял свой ствол.
Темнело. Еще полчаса максимум и наступит ночь. Толпа за спиной медленно, но верно сокращает разрыв. Видимо, у них гораздо больше опыта в хождении по грязи, чем у нас. Короче, ситуация пиздецовая. Оторваться мы не можем, а когда наступит ночь - нам пиздец. А может быть и раньше.