Отмщение
Шрифт:
– Знаешь, я, кажется, все-таки женюсь!
– Ну и молодец!
– Георгий легко подошел к товарищу, обнял за плечи.
– Молодец! Давно бы так! Совет да любовь. Хотя, скажу по секрету... Ох и наплачешься ты со своей Галиной!
Закончив, Георгий не удержался от радостного хохота. Толстиков не обиделся и вполне искренне поддержал инициативу товарища. Отсмеявшись, Илья спросил:
– Но откуда ты узнал? Я же не говорил - точно помню...
– Наша служба и опасна, и трудна, - ответил Георгий, хитро подмигивая.
– И на первый взгляд, как известно, - не видна... Я же все-таки
– Да уж, шуточки у тебя...
– поежился Толстиков.
– Никогда не думал, что от такой иронии у обычных людей мороз по коже?
– Разве я такой кровожадный?
– изобразив на лице искреннюю обиду, спросил Геверциони.
– Глупостей не спрашивай, - пристыдил товарища Илья.
– В зеркало лучше посмотри. От твоего остроумия уже на базе эпидемия истерики: особо чувствительные ждут массовых расстрелов и арестов.
– Ты чего, серьезно?
– с недоверием уточнил Георгий.
– Ну, не до такой степени, конечно...
– признался Толстиков.
– Только уж и перегибать не следует...
– Да уж... Злые вы... Уйду я от вас... Во влажный сумрак кремлевских казематов...
– Лыжи нести?
– небрежно поинтересовался Илья.
– А почему не личный бронепоезд к перрону? Генералам не положен личный бронепоезд?
– Не положено по инструкции, товарищ чекист.
– решительно отрезал Толстиков.
– Ни бронепоезда, ни кареты. И пешком дойдете, если припекло.
– Бюрократ...
– восхищенно цокнул языком Геверциони.
– Ну и кто и нас после всего страшней?
Однако ответить Илья уже не успел. Ещё секунду назад царившая на базе тишина разорвалась надсадным воем сирен, разбившись осколками эха о камни и бетон.
– Что за чёрт?!
– встревожено воскликнул Илья.
– Началось...
– с какой-то обреченностью в голосе, но по-прежнему спокойно произнес Геверциони.
– Мне нужно на командный пункт, ты идешь?
– Толстиков обратился к Геверциони уже стоя за порогом. Тот лишь кивнул в ответ. Хорошо, что идти оказалось не далеко: после того, как десантники покинули базу, осиротевшего генерала переселили поближе административному сектору - чтобы в случае необходимости лишний раз не гонять "инвалида". Подобная снисходительность вызвала у Геверциони разве что добродушную ухмылку. Однако, в кои-то веки благие намерения пригодились. И уже через пару минут оба товарища благополучно добрались до цели. Однако Белозёрский и Ветлуга успели ещё раньше. Как и следовало ожидать.
– Что происходит?
– с порога бросил Толстиков.
– Не знаю! Чёрт!
– Галина разрывалась между разбросанными по столу телефонными трубками.
– Все молчат! Чёрт бы побрал! Рафаэль, помоги!
– Секунду...
– Белозёрский деловито дослал последний патрон в обойму, прищелкнул магазин. После чего, со звонким лязгом передернув затвор, удовлетворенно хмыкнул.
– Уже иду!
Геверциони лишь сейчас заметил: привычный образ рафинированного интеллигента претерпел разительные изменения. Уже не костюм - повседневная форма, причем не мешковатая, а ладно подогнанная по фигуре, явно ношенная. Движения лишились былой вальяжности, обрели быстроту, порывистость. Лишь только взгляд оставался
"Вот тебе и весь педант...
– усмехнулся про себя Геверциони.
– Поистине чужая душа - потемки..." А Рафаэль тем времен уже быстрым шагом подошел к Ветлуге, встав за спиной, принялся помогать. Однако и его вмешательство не помогло: аппараты упрямо молчали.
– Что за ...?!
– повторилась Ветлуга. И неожиданно оборвала фразу на полуслове, поразившись громкости собственного крика. Сирены неожиданно смолкли, ровно как и аварийные лампы перестали подмигивать красным глазом. База погрузилась в тишину рывком, так же, как совсем недавно - в тревогу.
– Однако, - хладнокровно заметил Белозёрский, приподняв бровь и скорчив неопределенную гримасу.
– Может, что-то сломалось?
– предположил Толстиков.
– Чем черт не шутит? Ведь сведений от наблюдателей до сих пор нет.
– Всё может быть...
– нервно отозвалась Ветлуга. Женщина всё ещё оставалась на взводе и потому невольно резка в словах и движениях. Лишним доказательством тому ни в чём не повинная трубка с жалостным хрустом ударилась о столешницу и обиженно отскочила на дальний край стола. Чудом не перевалившись за грань и не потянув за собой связку аппаратов по инерции.
– Рафаэль Леопольдович... Я заметил, что пули у вас необычные...- Геверциони решил воспользоваться суматохой и попытаться кое-что узнать. На самом деле разглядеть успел достаточно - ещё в ладонях заметил вместо привычного свинцового сердечника заполненную янтарным раствором ампулу.
– Ах, хватит уже!
– неожиданно для Георгия Белозёрский махнул рукой, скривив губы в язвительной ухмылке.
– Чего ты все со своими подковырками? Знаем, как вы с Ильей Сергеевичем особо секретные запасы разворовывали. Ну, чего смотрите?
– Зна... Знали?!
– воскликнул Толстиков. На лице генерала словно на холсте отразилась превосходная степень растерянности и удивления.
– Знали, знали...
– усмехнулся Белозёрский.
– Ты что же, вправду подумал, что здесь сидят не люди, а механизмы для подписывания бумажек? Мы сразу все поняли. Ну и позволили тебе поиграть в саботажника. Очень натурально, кстати, получилось.
– Знали...
– задумчиво пробормотал Толстиков, всё еще оставаясь в ступоре.
– Но зачем огород-то городить было?
– поинтересовался невозмутимый Геверциони.
– Говоря сухим научным языком, вероятность успеха серьезно возрастает в случае отсутствия избыточного количества посреднических звеньев в цепи...
– С важным видом изрек Белозёрский. И тут же озорно добавил.
– Что знают двое, то знает свинья, если по-простому.
– Да уж... У народа как-то лаконичнее получилось, И мудрее... Так вы-то все равно знали, - пожал плечами Георгий.
– Зачем разыгрывали комедию?
– Если я скажу, что так интереснее, поверишь?
– в очередной раз криво усмехнулся Белозёрский.
– Ну очень захотелось поиграть в опереточных злодеев.