Отпуск на всю жизнь
Шрифт:
– Вот представь, Молчанова. Я поднимаю шум, управа присылает комиссию в школу, так? Так. Пока эту комиссию сформируют, это ведь приказ надо издать, состав определить, дату проверки назначить. Ты думаешь, администрация школы об этом не узнает? Обязательно узнает. Наверняка какой-нибудь рядовой работник в управе их прикрывает.
Физкультурник тут окончательно взгрустнул.
– Это нехорошо, школьники всё равно знают, что их учителя химичат. Но уж совсем худо станет, когда комиссия придёт. И когда она придёт в класс, там будут сидеть эти здоровые
Валерь Василич совсем сникает и вдруг взрывается.
– Молчанова, они детей заставят лгать! Взрослым людям! И заставлять будут педагоги, прикрываясь честью школы! Ты представляешь, какой урок они преподадут детям? Лжи, фальши, лицемерия…
Физкультурник от злости чуть не плевался.
– Странно, Валерь Василич. Вы ж физкультурник, это как бы не ваша забота…
– Я педагог, Молчанова.
На этом мы с ним и расстались. А сейчас подхожу к нашему любимому кафе, Сергей на крыльце.
– Смотри-ка, почти не опаздываешь.
Заходим, делаем заказ. Я делюсь впечатлениями о неудавшемся фотозаказе. Мне весело, а Серж что-то хмурится.
– У них есть агентство, которое занимается клиентами, не желающими платить или забирать заказ.
– И чо?
– Ты телефон свой им давала? Давала. Замучают звонками.
– А морду набить за телефонное хулиганство?
– Звонки это мелочь. Агентство через суд будет действовать. А суд ещё накрутит, дополнительные расходы ателье, судебные издержки. И заплатишь рублей восемьсот в итоге.
– Да, – не верю я, что всё так страшно. Нет, если я буду сидеть ровно, как мишень в тире, меня подстрелят. Только ведь я и сама стрелять умею и неподвижно сидеть не буду. Перехожу на волейбольные проблемы.
– Что можно сделать?
– Узнать бы кто они, и откуда, – размышляет Сергей, я жду пояснений. Ну, узнаешь, а дальше?
– Потом можно устроить шумиху. Придём, как зрители, повесим транспарант «Привет выпускникам 95-ой школы!», начнём что-нибудь орать…
– И вас выведут, как хулиганов.
– Надо думать, – Сергей пожимает плечами, – Их ещё найти надо, кто они и откуда. Вот главная проблема. После этого всё проще. Можно просто материал в жюри сдать, они подставных уберут.
– Некогда. Турнир заканчивается в воскресенье.
– И где он будет?
– Это финальная часть, нас в спорткомплекс пустят.
Надо отдать ему должное, идеи генерировал, как заведённый. Я то хихикала, то глаза пучила. Предлагал подсунуть отравленную воду. Ну, как отравленную? Со снотворным. Донос в полицию можно организовать, де под видом спортивной команды от правосудия скрывается молодёжная женская банда. Я отсмеялась и всё забраковала.
– Не спеши, Дана. На первом этапе надо собрать, как можно больше идей. И затем что-то может проклюнуться.
Что-то и начало в голове проклёвываться, когда я иду домой, расставшись
Война войной, а этот турнир как-то подозрительно начинает напоминать военные действия, но от уроков никуда не денешься. Заодно и отвлекусь.
– Как у тебя успехи? – интересуется папахен, Эльвира не слушает, уже выпытала у меня результат.
– Победили, – вяло помахиваю рукой, – Вышли в полуфинал.
Отец по такому случаю махнул стакан пива. Я гляжу равнодушно. Думаю, хочу я пива или нет, и понимаю: нет.
После ужина.
– Пап, у нас в пределах доступа есть какие-нибудь газеты, которые любят раздувать скандалы?
– «Московский перекрёсток» – издание достаточно серьёзное, но взбаламутить публику не дураки, – делится сведениями папахен, – и редакция относительно недалеко.
– Мне срочно надо встретиться с ними, – выражаю своё пожелание, – Завтра же.
– А чего сразу не с министром каким-нибудь? – скептически смотрит папахен.
– Всё просто, пап. Если удастся, мы займём первое место. Если нет, второе или третье.
– Ты всё про свой волейбол?
– Да. Если ничего не можешь, скажи. Сама попробую пробиться.
Папахен вздыхает и уходит в кабинет, у него там свой телефон. Кому-то звонит, потому что основной аппарат негромко побрякивает время от времени. Эльвира смотрит с лёгким осуждением, я оторвала отца от неё. Да, ладно! – говорю ей взглядом, – У вас вся ночь впереди.
Через полчаса отец выходит, даёт бумажку с именем и номером телефона. Анатолий Семёнович Шацкий, – читаю я.
– Завтра, после часа дня он тебя будет ждать. Сначала позвони.
Замечательно! Теперь со спокойной душой можно идти делать уроки. А то эти дела очень отвлекают от школьных наук. Что у нас там по истории? Пелопонесские войны? Чо за хрень?
3 мая, пятница, время 7:50.
Школьный холл на первом этаже.
– Смотри, смотри! – Юлька подводит меня к настенной школьной живописи.
Да видела уже! Спорткомитет школы, – держите меня семеро, и такое у нас есть! – аккуратно и оперативно отражает наши успехи. Вверху слева – начало нашего славного пути. Построчно список всех, кого мы сделали и с каким счётом. Справа – мордашки всей нашей команды, всех восьмерых.
Чуть ниже итог крупными буквами: «3 из 3! Мы в четверть-финале!». Ещё ниже такими смешными плачущими буквами, – вот остряки! – выведен номер 112-ой школы, которых мы выбросили в аут вчера.