Отпускай
Шрифт:
«Я желаю тебе счастья, брат мой».
Звуки капель за окном усиливались. Начинался ливень, и падение воды с небес приобретало хаотичный, жуткий ритм. Дождей давно не было в этих краях. Должно быть, земля иссохла, настолько, что цветы на ней вяли.
Настолько, что расти могли только кактусы.
Он безучастным взглядом таращился на постель. Иногда в этом взгляде проскальзывало раздражение, иногда высокомерие. Белита с подозрением смотрела в лицо любовнику, но ничего не рискнула сказать, хотя хотелось. Хотелось сказать, что она не участник БДСМ-клуба, чтобы сношаться с такой жестокостью. Хотелось обиженно намекнуть, что хорошо бы быть помягче. Погладить перед сексом,
Бел проводила его подозрительным, удивленным взглядом. Внутри ложился тяжелый, мерзкий осадок. Он явно не станет извиняться за то, что было. Не спишет все на стресс. Казалось, Штайнер считал, что все обычно. Что все, что происходит — норма. Так, как и должно быть.
Мужчина медленно вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь. Скользнул взглядом по темноту коридору, затем медленно направился вниз.
Разрядка хоть и была, но её словно не было. Снова все внутри поглощала тьма, снова накатывала беспричинная жестокость, которую Нейт давил силой воли. Стиснув зубы, прикрывал глаза. Все давил силой воли, всегда, но в последнее время делать это становилось все сложнее и сложнее. Молодой человек чувствовал вину за эту злобу, но только днем. К ночи этой вины становилось все меньше, а к полуночи она вовсе исчезала. Вместе с остатками эмпатии, вместе с человечностью. Оставалась только сухая, рваная вежливость, но в своем состоянии Штайнер был рад даже ей.
Он рывком вошел на кухню, резкими движениями открывал и закрывал верхние ящики, в ночи слышались их хлопки.
Алкоголя не было.
Со злобой пнув ножку стола, Нейт рухнул на стул и уставился в пол.
Хотелось обниматься.
Прозрачный человек
Ночная мгла. Ливень лег на землю, по мокрому асфальту ползли лужи. Она быстро шла, загребая босыми ногами эти лужи, пока ее сбивал шквальный ветер. Холод. В нежную кожу впивались мелкие камни, резали её, оставляя кровавые точки. Волосы прилипали к лицу, дышать становилось тяжело. Грудь болела от напряжения. Эмма с ужасом оборачивалась, видя в нескольких десятках метрах жуткий, высокий силуэт. Приближался. С определенной скоростью, которая не менялась.
Она сжала в руках туфли, и прибавила шаг. Колени подкашивались, сердце неумолимо стучало, и его стук, словно отбойный молоток раздавался в ушах. Казалось, человек сзади подходил все ближе, и расстояние меж ними сокращалось.
Дождевая вода на губах была горькой.
Эмма сцепила зубы и, что было сил, бросилась бежать. Ноги резала боль, мышцы сводило. Из горла вырвался тяжелый стон, и девушка со всего размаха упала на мокрый асфальт. Один туфель выскользнул из рук, и отлетел в сторону.
Сзади раздавалось протяжное эхо шагов.
Силуэт приближался, и вновь Фастер с ужасом обернулась. На её лицо легла тяжелая, темная тень от высокого человека.
Из ночи на нее смотрели два жутких, фиолетовых глаза. Ветер слегка шевелил длинные мокрые волосы, которые сейчас разрозненными прядями падали вниз. Серые губы растянулись в легкой, безумной улыбке:
«Навеки со мной».
В ту же секунду Эмма с ужасом поняла, что не может пошевелить рукой, или ногой. Они словно отнялись, на них приземлялись капли воды, но Фастер
«Разве ты хочешь от меня бежать?» — шевелились губы человека.
«А как же я?»
Его шепот растворялся в ливне. Он продолжал смотреть, и не моргал. Затем потянулся к ширинке, и начал расстегивать брюки. Резким движением мужчина повел ногой, откидывая выскользнувший у Эммы туфель.
«Навеки со мной» — шумела падающая вода.
Она с тихим воплем раскрыла глаза, и стала осматривать знакомую, тусклую комнату. На лбу выступили капли холодного пота, сердце болезненно стучало в груди. Просто сон. Кошмар. Голова кружилась, гудело в висках. Фастер со стыдом вздохнула, и попыталась сесть.
Когда Нейт успел превратиться в кошмар? Не так давно был… любимым человеком. Теперь, вроде, был «братом». Откуда эти образы? Почему они появились? Это с тех пор, как она ударила его туфлями? Эмма озадаченно вскинула брови. Теперь она что, его… боится? Девушка нервно улыбнулась.
Что его боятся? Это же просто Нейт, как бы то ни было. Просто Нейт, которого Фастер знает уже больше пятнадцати лет.
Разве этого мало?..
* * *
Утро.
Вилки ударялись о тарелки. Эмма никак не могла проморгаться, потому что мыло после умывания попало в глаза. С красными от воспаления белками спускалась вниз, и нервно сощуривалась. Щипало.
Из кухни, помимо звона вилок слышались разговоры на повышенных тонах, и Фастер невольно сжала зубы. Замерла на лестнице и отвела взгляд.
— Будь добра есть то, что я приготовил. — Зло говорил мужчина, но тут же доносился ответ:
— Ты не видел, что меня тошнило ночью?! Это все твое мясо, не прожаренное… Теперь опять мясо, еще и с перцем!!! Корми этим свою «сестричку», я вообще не переношу специи.
— Я кормлю. — С издевкой парировал Штайнер. — Всех тут кормлю. Эмме необходимо мясо, она ходит на физио. Ей нужен белок. И, раз так, то едим мясо. Я не буду готовить раздельно на тебя и на нее. Нам тоже белок не повредит.
— Твою мать!!! — Вскрикнула девушка. — Опять Эмма, мы день ото дня едим это, потому что у твоей инвалидки ручки не работают, чтобы обслужить себя!!! В конце концов, когда она съедет?! А когда съедет, мы тоже будем есть одну говядину, чтобы ты её мог покормить после работы, да? Просто прелесть!!!
— Бел. — Прошипел Нейтан. — Если тебе так не нравится говядина, будь добра. Встань к плите, и приготовь себе, что хочешь.
Послышался гул, словно кто-то с яростью бросил столовые приборы.
— То есть ей ты будешь готовить, а мне нет. Чудно. Эмме нужно поднести все на блюдце, а любимая женщина обойдется как-нибудь. Ну да, что это я.
— Именно так. — Рявкнул Штайнер. — Потому что Эмма — инвалид. А мы с тобой сильные, здоровые люди. Почему я должен тебе объяснять все это? Тебя в школе не учили с заботой относиться к больным?! Раз так, то я научу!!
— Да пошел ты!!! — Вновь гул, затем шаги. — Твоя Эмма даже не жрет твою стряпню!! Тошнит уже от такой жизни. Живу так, словно у моего мужика придаток в виде говорящего манекена, хорошо хоть еще в постели с нами не спит!! — Возня. — Знаете, мистер Штайнер, я беру сегодня отгул. У меня несварение от ваших блюд, справитесь сегодня сами. Счастливо. — Шаги становились все громче. Белита с яростью вышла в коридор, посмотрела на лестницу, и отпрянула. Глаза медленно сужались, и меж век оставалась только пара миллиметров. — Вот и вы, мисс Фастер. Идите, ешьте говядину, ваш «братик» старался. Приятного дня. — В голосе слышалась очевидная обида. Кин не ожидала увидеть здесь Эмму, и уж тем более не ожидала, что она будет что-то слышать. Быстро прошла мимо, чуть задев свою соперницу плечом.