Отрада округлых вещей
Шрифт:
Когда мы выходили из машины, он повторил: «Великолепно, великолепно…» Я поблагодарил за комплимент. Да, мне тоже казалось, что мое выступление прошло отлично.
«Ах, я не то имел в виду», — сказал устроитель вечера и показал куда-то вверх. О, там раскинулось небо. Великолепное, это точно. С Млечным Путем — этой бледной лентой. В него были погружены и из него изливались все известные нам звезды, наша родина там, в вышине. Не знаю, сколько времени потребовалось моему мозгу, чтобы сообразить, что именно я вижу. Эта была та самая «небесная фигура». Она словно возносила главу из созвездия Возничего. Огромный Парень. Тело Господне. Мне кажется, неоправданно сравнивать его с «Senecio» Пауля Клее. Скорее он напоминает скульптуру итальянского мастера Карло Пицци «Крик» («L’Urlo»), изображающую лицо человека, который явно кричит, но при этом не открывает широко рот. И человек этот вызывает представление о грешнике, который посреди ада ни с того ни с сего затягивает песню.
Если бы созвездие Конради не было столь ужасно, а его воздействие не парализовало столь полно и мучительно нервы, впечатление от него можно было бы уподобить некоей мыслительной посадке на Луну. Что-то опускается на поверхность небесного
И как они вдруг утратили это созвездие? Кто или что исцелило их? Ведь многие туземные народы до сих пор видят Венеру при дневном свете.
Вот и опять наступила осень, с ледяным ветром и необычайно пластичными облаками, на сером внешнем контуре которых выделяются маленькие темные пятнышки, вроде глазков на картофелине. Днем я больше не хожу в кино, мне это просто не нужно. Вообще, мне многое теперь дается легче. Дома я завариваю чай и никому больше не звоню. Покупаю новые ботинки, а потом читаю в интернете словарь братьев Гримм. Вот только от ночных прогулок по сельской местности я вынужден был отказаться. Не заглядывать больше в карты звездного неба. Не смотреть фильмы, в которых встречаются ночные сцены. Да и видеть сны теперь как-то не очень приятно. Но существует снотворное. Как же выживал доктор Гевайер под бременем такого знания? Он оставил большое научное наследие. Вот уже много лет я перечитываю в поисках хотя бы едва уловимых намеков его труды, его двухтомную биографию, составленную в 1959 году Хансгеоргом Шлитхельмом, его письма, и ничего не нахожу. Он прожил жизнь почтенную и достойную, неизменно ставил перед собой серьезные цели, на войне проявлял порой подлинный героизм и даже находясь в изгнании, сначала в Англии, потом в Америке, совершил немало благодеяний. Гевайер погиб в дорожной катастрофе, в Бостоне, 11 марта 1950 года. На его похороны прибыли коллеги со всего мира, а «Нью-Йорк Таймс» опубликовала некролог, в котором высоко оценивала научные заслуги и человеческие качества покойного. В его честь было названо отделение больницы в Бруклине. Прах Гевайера его дочь Эмилия развеяла над океаном в Фар-Рокауэй. А что если он намеренно бросился под трамвай? Все-таки под таким небом он прожил тридцать лет. В Граце тоже есть трамваи, а еще поезда нескольких маршрутов. Выходить на платформы не воспрещается никому. Предаваясь таким размышлениям, выходишь гулять. Времена года сменяют друг друга. Летом, при ярком свете, жить здесь, среди высоких деревьев и зданий, довольно приятно. Однако бывают ночи, бывает зима. Можно было бы спастись, перебравшись в Южное полушарие. Там, как уверяют астрономы, Бог развесил совсем другие звезды, и я серьезно подумываю туда переехать. Есть же Австралия, достаточно лишь ступить на землю этого континента. День, самое большее, два, и ты уже в одном из австралийских аэропортов.
СПАМ
The days begin to be grow.
Уважаемый господин Dear/ Sir,
до моего внимания дошло, что Вы более не жить в Вене, той город, где мы перекрещивались много лет тому. Что Вы на меня помнить, я не могу ожидать, так как мировая история маленьких людей часто увлекает себя в бездну, однако если Вы уделить мне одну мгновение, то тогда, возможно, Вам будет даровано отлагательство в несколько столетия skip-ahead [58] сэкономленного Чистилища, но это есть только шутка.
57
«Дни начинаются себя прибавлять». Фонсека и Каролину, «Английский, как на ней говорят» (искаж. англ.). Цитата заимствована из португальско-английского разговорника, изданного Жозе де Фонсекой (?) и Педру Каролину в 1855 г. и изобиловавшего ошибками, смешными непреднамеренными нелепостями, примерами буквального перевода.
58
Перепрыгнуть, перескочить (англ.).
Меня зовут Сара Мартингаль. [59]
Мы встретились с Вами на скамейке в парке перед музеумом, когда Вы ходили с работы в домой. Минуты, проведенные вдвоем на этой летней сидячей месте, впечатались ко мне в память, что хотя за годы бежит и утратила какое-то время, но как будто вчера они были начертаны в звездах. Всё это наверное в высокой кой мере приводит Вас всмятку. Однако я хочу Вас уверять, что я искренняя в своем сообщении к Вам спустя столько много лет. Уже тогда я совершенно с полной и абсолютной ясностью уверовалась в то что Вы создавались для меня, так как в Вашу манеру себя вестись я влюбилась полностью и целиком. Я тотчас пропогибла. Однако Вы никогда не узнать мое имя. Сколько лет Вас сейчас? Прошлой зимой возможностью исполнялось около шестьюдесятью. Или немножко шажочков меньше. В моем воспоминании кристально-ясный сохранилось образ необузданной прически на обочине дорог через короткий парк за памятной площади, где Вы он сидит на скамейке и ждет кто знать кого после столь долгой времени еще откуда. И тогда, в первый раз, да actualy [60] в тот день я была взволнована и беллая и должна взять лицо в руки, когда я приселась рядом с Вами, предвестие того, что мои туфли промокли, были в дождевых лужах прямого бульвара по левое плечо прямо до кладбища, от которого я пришла, атмосфера словно бы в voskresenye.
59
Мартингал —
60
На самом деле, действительно (искаж. англ.).
Действительно воздух была чист и свободен отмытый вялым дождем и от башенных часов доносились удары колокола качающегося airborn, [61] приглашение прохожим к взгляду на запястье их часы под солнцем. Середина июня, Вы вспоминать? Теперь может быть.
Жарким этот день не быть в беззвучной волнении садов, свежий, длился он после расстройства короткого ливня, но мы оба в несколько более легкой одежде со мной в летнем платье с прозрачными для взора бретельками а Вы в пуловере более легком чем обычно можно на Вас наблюдать в этом сияющем календарном месяце. Неделя очень Highlight [62] лотерея фортуна. Легендарная изобретательность просто двоих людей, которые приближаться к себе и знать друг друга уже по ежедневному виду, здороваться привычным кивком на протяжении нескольких секунд, за взглядыванием следует кратчайшая улыбка, вдвоем на расстоянии двоих незнакомцев благосклонная и легкая через день. Потом и первый разговор, и ах, и Ваша расческа, которая то и дело выскальзывала у Вас из нагрудного кармана и мои опыты поднять ее для Вас, что я охотно совершала несмотря на мокрые от дождя надежды, в которых я находилась. Вы возблагодарились перед меня и Ваша радость была беседоваться несколько минут, ослабленная я и непостижимый и свободный тот. Руки лучей послеполуденное солнце содержали колокольни над рекой в их там была колыбель розового цвета, почти слишком нежного, и именно в воспоминании столь мучительно это «О» фигур мадонн в Санта Мария Маджоре.
61
Переносимый по воздуху, находящийся в воздухе, оторвавшийся от земли (искаж. англ.).
62
Выдающаяся (приблизит. англ.).
Отсюда намекается мой вопрос на Вас, откуда взимается Ваша определенность из зарабатывания средств к существованию так близко от музеума, может быть, точка отпуска для обеденного перерыва? И мне сохранился в памяти Ваш ответ: однако ведь, что я совершенно правильно догадывалась, обеденный час в проведении света и омытого дочиста воздушного пространства и окружное присутствие высоких зданий в тени neighborhood, [63] так что земля в ее жаркой коже не столь тяжким бременем ложится на гомункулуса.
63
Соседство (искаж. англ.).
Печальнее и в значительных зонах ограниченнее, в то время как призрачно, есть лето до полудня, сказали Вы, вознамерившись откусить кусочек сэндвича, держимого в руке. И Вы поведали мне, в то время как я слушала, что существует звуковой барьер времен внутри музеума, который соблюдают все сотрудники и начальники, и даже директор, которого имя мне не вспоминаться более, но его изображение на почтовой марке мне кажется полвека тому назад еще возросла в цене путешествовал по полконтиненту. Так строго поделены времена перерывов, да и полуденные колокола — не надежная гавань решения запертых ворот Музеума Труда, так строго, сказали Вы мне. И я сказала, что мне знакомы эти процессы.
А Вы: Это также хорошо уйти прочь от моих картин в свободу, которые я копирую для этого College-of-the-Arts. [64] (На каком акценте Вы тогда говорил? Он звучит у меня в ушах, но нельзя сказать, откуда, так много есть разных возможностей). Сейчас это Брейгель и копия детских игр, сказали Вы, на этот момент предоставлены из авторства другого музеума. А еще нидерландские пословицы, сказали Вы, и есть моей работы прямо в это мгновение мольберта в нескольких отдаленного от нас в тихом уголке затемненной комнаты открытия выставки. Я никогда не слышала лекцию одного человека, такого рода как Вы некогда в тот день взять на себя за труд прочитать. Полнота, безвременность! Я поспрашивала Вас за многочисленные картины Вашей внутри сферы Вашего вступления — потом Вы были так взять за руку мою и меня руководили к непостижимым вратам напротив того музеумового парка в конце. Тут Вы сказали, там внутри собрание портретов королей, чуду в истории, короли и королевы, что что-то подобное есть мы обязаны столь же им, сколь и чуду биологии, одноклеточных и ластоногих, чудесные познания физики и все-же-предмет искусства-в-сотворении пред Господом. Вы можете наверняка думать уверенно, что в тот день я пошла домой в исключительной эскадрилье облаков Ваших голосов.
64
Школа искусств (искаж. англ.).
И что потом я намеренно пошла к парку, каждый день, для с целью того, чтобы видеть Вас, возжаждуя только этого каждый новый. Всегда, всегда, и Вы умели что-то для меня транспортировать. Рассказывать о ландшафтных картинах, напримерно, и издревле, или также полные затмения Солнца перед ратушей этого года наблюденные сквозь зеркальные очки из картонных морщин на лицо. У меня так часто рот был открытый как я внимательность была рассказам в молчании слушать часы. Вы постигли меня со словом о физике сегодня во времени и о подвешенности всех теорий, или таких, как Вы мне нашептывали, что гребцам на космическом корабле будет показываться, что они не в опасности, когда они наймут к краю черной дыры в пространственной субстанции Вселенной — в то время как так что в стоящих вне системы наблюдательных инициалах видит, что он стоит тихо, космический корабль в вечности. Как свеча, сказали Вы, только не колышется и не мерцает.