Отравленная роза

Anya Shinigami

Я осторожно кивнула. Все трое стояли с опущенными головами, излучая скорбь, а я просто бредила своей маской, заставляя сознание хоть что-то почувствовать. Но в сердце ничего не было. Не было наигранных переживаний, из меня словно вытянули слёзы, убрали вообще все эмоции. Взгляд в никуда действительно означал пустоту, в карих глазах Гермионы ничего не было, за ними отсутствовала жизнь и понимание того, что ей действительно сочувствуют.

Поднимаясь по тихим лестницам Хогвартса к кабинету МакГонагалл, мы молчали. Гарри и Рон вели меня как умалишенную, держа за руки с разных сторон, словно я могла упасть, оступиться, пропасть в горе, которого не существует.

Люциус сделал правильно, среагировал на моё послание. А значит, убийство магглы – его рук дело. Знать, что близкий тебе человек кого-то убил. Каково это? Мерлин, почему я ничего не чувствую? И вот тут мне стало страшно. Словно новый этап, новая волна боли. Все мои чувства выключили, появлялось ощущение, что меня и вовсе не существует. Неправдоподобно.

В кабинете МакГонагалл как всегда пахло кошачьей мятой. Тёплое помещение со стеллажами, заваленными редкими изданиями по трансфигурации, любимая остроконечная шляпа декана мирно покоилась на одной из полок, рядом с фотографией какого-то улыбающегося ребенка.

Кружка горячего какао в руках... Её мне сунула декан. Снова соболезнования, простые слова, встающие поперек горла. Гарри и Рон оставили меня с ней. Я, можно сказать, сама их выпроводила, сказав, что всё будет нормально, не стоит беспокоиться.

– Мисс Грейнджер, я попрошу профессора Снейпа перенести ваш завтрашний зачет, – осторожно сказала она, словно боялась нарушить моё психическое равновесие.

Как бы легко я не стала откликаться на фамилию «Грейнджер» я не была ей, и не могла чувствовать тоже что и она , потому что… Потому что Гермионы уже нет, я убила её…

Я ощутила, как по лицу побежали дорожки слёз, одна за другой, настоящие слёзы, но не посвященные убийству девочки, а принадлежащие рапсодии к гибели собственной совести. И тут неожиданно я почувствовала объятия МакГонагалл, материнские, добрые, чужие. Она гладила меня по голове, пока я плакала. Слёзы быстро кончились, мне было жутко неуютно лгать. Вызывать к себе жалость так унизительно, нет, унизительно получать её за вранье…

– Мисс Грейнджер… Гермиона, я просто прошу вас: не падайте духом, – негромко произнесла она. – Вы обязаны держаться ради тех, кто рядом с вами.

– Я понимаю, профессор, – сказала я, вытирая кулачками глаза и громко втягивая воздух забитым носом. – Всё будет хорошо, я … Я справлюсь, просто она была такой… Такой жизнерадостной, такой молодой для своих лет.

Приступив к ещё большему вранью, я заметила, что мне становится легче, в смысле, что слёзы пропадают. Почему же я заплакала?

– Из жизни уходит много хороших людей, зачастую это кажется несправедливостью, – вздохнула МакГонагалл.

Она налила мне несколько капель успокаивающего зелья, которое оказалось в горшке с цветами, стоило ей отвернуться на секунду. МакГонагалл, как истинная магглолюбка, завела разговор о религии, аде и рае, пытаясь привести меня в норму. Успокоение для магглорожденной волшебницы, но я таковой не являлась и уже через двадцать минут лекции о протестанстве и католицизме, невольно захотелось сбежать. Поддерживать её речи было не сложно, достаточно было просто кивать. Декан не требовала от меня ответов, а просто говорила, лишь бы занять мою грусть.

– Профессор МакГонагал, спасибо вам за всё, – я склонила голову.

– Приходите завтра в восемь, я открою для вас камин, – тоже едва не расплакавшись, произнесла она. – Вас проводить до башни?

– Нет, я дойду, спасибо, – монотонным тихим голосом продолжила я, пытаясь поскорее сбежать,

ведь у меня ещё были дела, и так потратила на эту ведьму достаточно времени.

Последний соболезнующий взгляд МакГонагалл… и я отвернулась и пошла в сторону лестницы, медленно, неуверенно, словно разучилась ходить, потому что знала, что она смотрит мне вслед. Наконец, завернув за угол, я словно сбросила отвратительную лживую маску, расправила плечи и ускорила шаг в сторону лестницы. Всего через один пролет находилось заветное место…

– Северус, вас не затруднит провести отдельный зачет для мисс Грейнджер?

Он одарил МакГоналл не самым своим приятным взглядом. Он терпеть не мог особенных, таких как гриффиндорская всезнайка. Естественно он знал о несчастье, случившемся в её семье, но индивидуальный экзамен? С чего вдруг?

– Пускай сдает вместе с первокурсниками послезавтра, – произнес Снейп, стараясь не выдавать раздражения.

В последние дни Северус был сам не свой, всё ближе был тот день, когда он должен будет произнести два страшных слова – отвратительное заклинание смерти, что перечеркнет жизнь его единственному другу. Дамблдору становилось всё хуже, он искренне боялся, что не успеет дожить до своего собственного убийства. В его голубых глазах отражалась боль. Северус видел свою вину за ещё не случившееся, но он понял, что назад пути нет, выбор он сделал еще много лет назад, когда отдал Волан-де-Морту Пророчество, перечеркнувшее всю его жизнь…

МакГонагалл пришла лично, не воспользовалась камином для связи. Тошно смотреть, как декан радеет за свою любимую ученицу.

– Боюсь, мисс Грейнджер вернется в Хогвартс не раньше чем через два дня, когда все экзамены закончатся, у шестикурсников остался только ваш предмет, – сказала она и осторожно попыталась воззвать к его совести: – Северус, вы же понимаете, что Гермионе сейчас нужна поддержка и некоторая снисходительность.

Он постарался изобразить гримасу недовольства, но потом в его голову прокрались интересные мысли. Тет-а-тет, индивидуальный экзамен, это позволит пойти дальше простых подозрений. Наедине в пустом классе, он сможет пробиться в её голову и дойти до сути. Дамблдор будет категорически против такой проверки, но ведь ему не обязательно знать…

– Пожалуй, я смогу сделать исключение, но это в первый и последний раз, – равнодушно сказал Снейп.

МакГонагалл просияла.

– Спасибо, Северус, я думаю нам пора на педсовет, – произнесла она, обратив внимание на настенные часы в его кабинете.

Северус посмотрел на стрелку, указывающую на девять вечера, сухо кивнул и они покинули кабинет вместе.

– Бедная мисс Грейнджер, – высоким голосом пропищал Флитвик. – На долю девочки выпало слишком много испытаний.

– О да, – протянул Гораций, сидя в одном из кресел около камина в кабинете Дамблдора. – Такая одаренная… Я безмерно счастлив, что у неё так много друзей, которые могут оказать поддержку. Она и Гарри – самые лучшие ученики шестых курсов, такую ведьму, как она, ждет большое будущее.

Северус сдержал желание фыркнуть. Он прекрасно знал, почему Поттер вдруг стал прекрасным зельеваром, и его уничтожала одна мысль, что к нему попал этот учебник. А всё из-за того, что Снейп забыл его в бывшем кабинете зельеварения. Какой промах, но сейчас не время предъявлять претензии. Был один жирный плюс, весь этот год Северус буквально заваливал мальчика на уроках ЗОТИ и получал от этого удовлетворение.