Отравленная роза

Anya Shinigami

– Боюсь, что в наше тяжелое время магглорожденной волшебнице будет совсем непросто, – изрек Дамблдор, который обычно держал подобные мысли при себе.

Даже он переживал за эту студентку. Профессора в ней души не чаяли, но Северус прекрасно видел, что с ней что-то не так. И все же не было исчерпывающих ответов, поэтому обвинения он строить не мог. Нужны доказательства.

Он и не планировал задерживаться после педсовета надолго, тем более стали обсуждаться подобные темы. Но он не нашел времени уйти, когда учебные вопросы плавно перетекли в беседу о гриффиндорке за чашкой чая с лимонными дольками и засахаренными ананасами – постоянной атрибутикой

подобных вечеров. Но всё же он не выдержал. Снейп не любил провожающих взглядов, поэтому ретировался довольно быстро, не оглядываясь.

На всякий случай он решил заглянуть в коридор, где напротив картины троллей в пачках, танцующих балет, находился вход в Выручай-комнату. Он до сих пор не мог понять, что скрывают там Драко и Блейз, но это что-то никак не позволяет их заданию свершиться. Не зря Беллатрисса обучала Драко окклюменции всё лето, а Забини всегда имел отличные барьеры. Креббу с Гойлом они, конечно же, ничего не сказали, эти болваны под стать своим отцам-Пожирателям не способны мыслить вообще. Гены – страшная вещь, таким как они вообще противопоказано размножаться. Глядя на них, начинаешь осознавать, что, выбирая чистокровие, Тёмный Лорд рассчитывает далеко не всё.

В коридоре было пусто, ни одной живой души, лишь тролли продолжали выписывать пируэты, неуклюже вскидывая ноги в очередном «па». Косолапые заросшие мхом ступни, грузно опускаясь на нарисованный паркет, казалось, заставляют землю дрожать. Слава Мерлину, это была всего лишь картина.

Северус встал за поворотом, где поодаль находился портрет Полной Дамы, скрывающий вход в гостиную Гриффиндора. Сегодня очередь дежурить старост Когтеврана, поэтому он решил, что вряд ли напорется на ту же Грейнджер. Снейп постоял еще немного, собрался уходить, как с другой стороны коридора послышались тихие голоса, больше похожие на шуршание крыльев ночных бабочек.

– Блейз, давай быстрее, ты не забыл? – донесся шипящий голос.

Послышался шорох разворачиваемого пергамента, а затем молчание, что означало простой кивок на поставленный вопрос.

– Она не открывается! – удивленный тихий шепот.

– Как это?

Судя по всему, последовала очередная попытка попасть в Выручай-комнату, но и она с треском провалилась. Послышались перешептывания больше похожие на ругань. Северус внимательно слушал, но практически ничего не мог уловить.

– Проклятье! – злобно рявкнул Малфой и ударил ногой по стене, где должна была появиться дверь. – Что могло случиться?

– Вероятно, есть только один вариант, – задумчиво произнес менее импульсивный Забини, – там кто-то есть.

Снова повисло молчание.

– Ты думаешь, это…

– Вполне вероятно, он уже долгое время пытается влезть в наши дела, но Лорд строго настрого запретил разглашать…

Северус не страдал манией величия, как считали многие студенты, у него никогда не случалось приступов паранойи из-за хорошей интуиции, но он всегда всё знал наперед, и сейчас чувствовал стопроцентную уверенность, что слизеринцы говорят о нём…

– Мерлин, – шепнул Драко, – что же нам теперь делать? И как он узнал про …

– Ш-ш-ш… – остановил его Забини. – Не стоит говорить об этом вслух, у стен этого замка слишком много ушей. Что будем делать?

– Не знаю, наверное, ждать.

– Ты с ума сошел, уже был отбой!

– Блейз, у нас нет выбора, – стал спорить Драко. – Остался месяц! Всего лишь месяц! Целый год Гримму под хвост, ты хоть представляешь, какое наказание мы получим? Ты подумал о

своей матери хотя бы? А о Вейне? – распалялся Малфой-младший. – Ты относишься к этому как к игре, приключению. Неужели ты не понимаешь насколько всё серьезно?

– Драко…

– А ещё эти дурацкие розыгрыши с грязнокровкой. Не думай, что я не понял, что это ты, Блейз! Очнись, это задание может стоить нам жизней! – всё больше расходился тот.

Драко действительно понимал всю серьезность ситуации. Когда-то принц Слизерина, как нарекли его поклонницы, превратился в призрака с темными кругами под глазами и серой кожей. Северус искренне жалел мальчика, но осекал себя, понимая, что тот на чужой стороне. А Забини… Видимо, у Лорда не было никого лучше на примете, раз Блейз принял Метку. Почему не Нотт, или сестры Эйвери? Разве что их отцы в Азкабане, а матери не способны настроить детей на выполнение приказов Тёмного Лорда, хотя те регулярно занимаются пропагандой чистокровия. Да, Гретхен Забини, конечно, не лучший вариант, но она ярая сторонница Волан-де-Морта и с честью отдала сына в его войско.

– Что в этом такого? Я всего лишь показываю ей, где её место, – холодно ответил Блейз.

Послышалось яростное шипение и удаляющиеся шаги. Малфой-младший окончательно психанул и решил покинуть друга, хотя сам же предлагал дежурство у двери. Северус понимал мальчика, тот постоянно находился на грани срыва и не раз Драко выдавали слегка красные глаза, свидетельствующие о том, что срывы всё же случались. А Забини словно с луны свалившийся пришелец.

– Знаешь, Блейз, ты достал меня! – голос издалека. – Я просто не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, словно тебя «это» не касается.

И голос затих вместе с шагами, потерявшимися на лестнице. Забини остался один в коридоре. Северус услышал тяжелый вздох и шорох мантии о каменную стену. Мальчик, видимо, присел на корточки.

– Это ты не понимаешь, – с тяжестью и непонятной болью сказал Блейз.

Снейп ждал, когда же он уйдет, чтобы пройти кратчайшим путем в подземелья, ведь недалеко отсюда находился потайной ход, а давать кругаля по замку ему не очень-то хотелось. Ведь лестницы возле гриффиндорской башни ведут совершенно в противоположную сторону от его покоев.

– Дурак… – послышался негромкий голос слизеринца, отдающий иронией, – какой же я дурак…

В этой иронии к самому себе отчетливо прослеживалось отчаяние, неверие в собственные слова.

– Надо же было так…

Но внезапно, послышался каменный звук, практически такой же, как в Косом переулке, когда в кирпичной стене образуется арка…

Она была у меня, диадема была в моих руках. Я долго не решалась прикоснуться к ней, все стояла и смотрела на пыльное украшение на голове статуи мага в высеченном из гипса парике времен Барокко. Словно завороженная, забыв обо всём на свете, я вглядывалась в кусочек души хозяина, пытаясь почувствовать тёмную силу артефакта, но ничего не происходило, это была всего лишь старая вещь, годами копившая пыль. Искушение прикоснуться слишком велико, и я больше не могла сдерживаться. Осторожная рука потянулась к предмету, и я сняла диадему со статуи. Это ли был тот момент, которого я ждала два месяца? Несомненно, как только пальцы коснулись неимоверно холодного крестража, я ощутила прилив… страсти? Она… Она великолепна, странные ощущения, быть может, наигранные внутренним ожиданием чего-то подобного, но я уверена, что почувствовала крохотный едва заметный пульс…