Отравленная роза
Шрифт:
Все бесплодные попытки последних недель вывести Малфоя из себя внезапно увенчались сокрушительным триумфом, стоило только коснуться отпрыска. Больная тема для павлина, которого я снова видела в Люциусе.
— Мистер Малфой, я не собираюсь больше оправдываться, я уже извинилась, больше подобного не повторится.
Это все, что я могла сказать, потому как продолжать и, уж тем более, спорить было бессмысленно.
— Вы сильно разочаровали меня.
— В общем-то не удивили, – не удержалась я от иронии. – Это было в прошлом, я не знала…
— Что нас с вами судьба сведет? — перебил он надменно. — Запомните, Аллегра, у ошибок нет прошлого, настоящего и будущего. Одна маленькая оплошность
Я слушала внимательно, не опуская головы, держалась, как могла, не показывала слабости, не хотела опускаться ещё ниже перед человеком, внушающим уважение. Человеком, который был бесконечно зол на меня…
— Я искренне надеюсь, что вы скоро исчезнете из моего дома, или я сам расскажу вашему отцу, — приоткрывая нотки гнева, продолжил он. — Вы свободны, в половину второго жду вас здесь.
Он развернулся обратно к камину, не намереваясь продолжать смотреть в мои пристыженные глаза. Все что оставалось, это оставить его в одиночестве. Просто великолепно, я безумно счастлива получить порцию яда в и без того прекрасный рождественский вечер, наполненный едким мандражем предстоящей ночи. Сегодня Люциус был именно таким, как я себе изначально представляла. Казалось, что может быть глупее зациклиться на какой-то ничтожной угрозе? Но это был Драко… Святыня для отца, неприкосновенное сокровище. Да его сын — жалкий убогий хорёк, невоспитанный, мерзкий, бесцеремонный! Все его манеры в доме — лишь маска, в школе он отъявленный хулиган и беспардонный нахал, старающийся задеть всех и испортить жизнь Гриффиндору, и мне заодно. Любитель досаждать мелочными проделками и гнусным языком. Драко не заслуживает, чтобы я за него получила такую взбучку.
…Комната как всегда встретила меня теплом, но ощутить уют в четырех стенах пустоватого поместья так и не удалось. Я не из этого мира, не из мира Малфоев, где желчный Люциус порхает над своим несносным сыном и забывает о замечательной женщине, разделившей с ним очаг. Не видит, как несчастна Нарцисса, уже уставшая добиваться внимания мужа, остывшего, черствого сухаря с идеальными манерами. Дурдом на сваях. В замке есть все: идеальный порядок, королевский интерьер в придачу с коронованными особами, множество услужливых эльфов, конюшня с великолепными скакунами, собаки, ласковые, отзывчивые… Но нет главного — нет жизни, словно мертвое пространство… Даже в моем поместье, таком же оплоте чистокровия и лицемерия есть нечто незыблемое неприкосновенное, витающее в воздухе, неуловимое, спокойное. Быть может, это привычка, ведь я выросла в доме, где знаю каждый уголок, каждую потайную лазейку. У меня была старая няня – замечательная миссис Майер – гувернантка с немецким происхождением, заменившая в какой-то мере мать, ставшая духом добра в пустом поместье. Но она скончалась пару лет назад.
Я заметила нечто бликующее на кресле в отсвете неяркого пламени камина. Литая, гладкая, с безупречным готическим узором и строгими линиями глаз, холодная, неживая…
Тело обдало жаром. Маска… Серебряная маска Пожирателя расположилась на черном бархате мантии, лежавшей аккуратной стопкой.
Мерлин, вот оно то, чего я боялась в страшных снах, отталкивала, стремилась избежать, не верить… Боялась прикоснуться, дотронутся до обличия убийцы, это те самые оковы служения Лорду, атрибутика тьмы, безликое одеяние чистокровия… Образовался болезненный комок в горле, напоминающий, что обратного пути нет, все дороги отсечены… Страшное ощущение безысходности, добровольной жертвы мести. Что-то внутри носилось из угла в угол, примеряя всевозможные варианты событий сегодняшней ночи.
Я пропала… Неуверенная рука потянулась к холодному серебру так, словно боялась заразиться и умереть
И мгновенно прошла весь тернистый путь, приведший сюда, в комнату с одеянием Пожирателя в поместье Малфоев, замок Темного Лорда, напоминая о том, какова будет награда. Нужен, он, черт побери, так нужен мне, я сделаю все, чтобы добиться глупой своенравной цели, заберу все, выпью до последней капли, а потом, может, уничтожу, как надоест. Северус, я не сложу оружия, не сверну с дороги, я сделаю все ради низменной потребности обладания, ради темной ошалелой любви, страсти…
Маска поднялась к лицу, я видела надвигающиеся прорези для глаз, осторожно пропускающие свет комнаты. Ловушка захлопнулась, лицо и серебро едины, неразделимы, еще один шаг на пути к цели. Я смотрела в зеркало, отражающее лишь маленькие щелки ясных серых глаз, утопающих в хладном металле, подобно пленнику, не имеющему права на освобождение, отречение…
Пришла пора – разверзлись небеса,
Я ненавижу вас собратьев смерти племя, Не дрогнет, убивая, хрупкая рука, Произросло войны губительное семя.
Огонь раскаянья нетленного иссяк,
Надежда здравого ума погасла, Теперь лишь тьма, ведь свет зарублен на корнях, Жестокое убийство в свете лампы масла.
Бездушный алчный взор на тлеющие трупы,
Брезгливый жест, блестит забрало, В крови душа, лицо, улыбка, губы, Грехов смертельных жалкое начало.
Холодный сон, беспечный сумрак ночи,
Тяжелой поступью могильный свет, пусты глаза, Тревога рук, белеющие пальцев кости. Сжимающие рукоять ножа.
*
Черным-черно, кругом лишь темные бархатные одежды людей, стоящих полукругом. Серебряные, золотые, узорные, практически театральные маски… Ни один не снимает… Ритуал, таинственное действо, проще говоря, спектакль во славу задумчивого получеловека, сидящего на высоком каменном подобии трона. Как это банально.
Темный Лорд выслушивал одного из Пожирателей, что-то насчет утечки информации, а крысы среди нас были, по крайней мере, одну я точно знала. Снейпа невозможно было не узнать, он стоял немного дальше обозленного на меня Люциуса, которому приходится нянчиться с маленькой тварью, обидевшей его дражайшего сыночка. Из-под маски выбивалась тонкая прядь черных волос, это непременно был он, несмотря на мантию, наглухо закрывающую тело. Высок, не широкие, в пример Люциусу, плечи, чуть заметный упор на правую ногу, отчего левое плечо едва различимо выше правого. Излюбленная поза преподавателя зельеварения, не считая скрещенных на груди рук.
Люциус не сказал ни слова, когда мы перемещались из поместья, лишь сухо встретил, взял под руку, и мы аппарировали в замок Лорда. Что я чувствовала? – ничего, пустоту, я -готовая емкость для свершений, бездумных, безвольных. Я пойду, куда мне скажут, убью, кого понадобится. Сердце кольнуло непривычным холодом. Мне действительно было наплевать, что сегодня на моих руках окажется чья-то кровь, все мы когда-то умрем и не факт, что естественным путем. Убеждение, установка – на небесах лучше, чем здесь, мне не за что себя винить. Даже в бессловесной баталии взглядов с мистером Павлином появилась отчужденность, привычный холод, надменность и новый слой безупречно отшлифованной маски безразличия. Проще злиться на него и саму себя, чем утопать в мыслях о предстоящем рейде. Сколько невинных людей умрет…