Отравленная роза
Шрифт:
А Люциус… Не могу понять, откуда взялась его чертова забота, почему он так не хочет связывать меня с грехами, с болью? Игра слов, я позволила ему узнать о себе немного больше, зачем-то доверилась, сказала часть правды. Хотя он сам скоро догадается, что никакой цели порабощения Снейпа уже нет. Мне хочется верить ему, доверять, довериться… Я ошибаюсь? Нет, вряд ли, он заинтересован во мне почти так же, как и я в нем. Все просто, у меня не осталось близких, а он обещал Амикусу… Только интерес Люциуса немного иной, он пытается разгадать хитрую натуру, но следует за разумом, ограничивает помыслы моим фасадом жестокости, который я любезно предоставила, пуская пыль в глаза. Заинтригован, практически
Партия в шахматы, разыгранная сегодня, странные намеки, от которых он сам был обескуражен, да он просто заигрывал со мной, сам не ведая, что творит… Что ж, нужен всего лишь небольшой толчок к действиям. И потом, Люциус, ты, наверное, в моем вкусе, не раз замечала привлекательность, лоск, широкие плечи и холодные глаза, не отражающие внутреннего содержания. Ты дал осечку, позволив жалости к несчастной, покинутой всеми неудачнице, обвиться вокруг твоей ауры.
Он так хочет поговорить со мной о Снейпе, имеет смысл сдаться? Нет, не имею права, больше не могу потакать желанию доверия, как говорится, на сегодня достаточно. Мне очень больно говорить о Северусе, думая в момент беседы о том, как сильно я его подставила. Люциус пока не уверен в догадках насчет меня, не надо подталкивать его к правильным решениям. Теперь месть насильнику, желание завладеть, отобрать свободу, иметь, превратилась в оковы, кандалы на моих запястьях. Но ни Лорд, ни Малфой не должны знать, что ненависть вернулась к отправной точке и пошла вспять...
– И когда вы стали такой расчетливой и хладнокровной?
~~
Окончание фразы: «…законченной стервой» где-то потерялось. Стоит чаще доверять интуиции, головная боль, предложение выпить – все было театральным представлением; Аллегра воспользовалась сценой и хитро выстроила разговор. К чему он привел? Все просто… Она мастерски наладила их отношения, связала цепью без слабых звеньев одним жестом, взглядом, словом. Самое потрясающее – это то, что она ни разу не обманула, говорила начистоту, сказала пару едких слов о Лорде, показывая свое доверие. Аллегра отдает себя в руки Люциуса. «Браво, маленькая сучка, я восхищен тобой, ты гениальна…». Как же она права, ловко сближаясь с ним, он станет опорой, защитой, компанией, собеседником…
– Я не понимаю вас, мистер Малфой? – театрально произнесла она, снимая незримую маску.
Люциус рассмеялся, не сдержавшись.
– Не понимаю, зачем вы разыграли этот спектакль, когда могли просто сказать, что доверяете мне? – он все еще смеялся, искренне, восхищенно.
– Не понимаю, о чем вы, – равнодушно произнесла она.
Истинная слизеринка никогда ничего не воспринимает на веру, она просто проверяла, убеждалась в правильности своего доверия, ставила ловушки и капканы. Молодец… А вообще это было забавно…
– Мисс Кэрроу, разрешите пригласить вас на банкет в Малфой-мэноре, посвященный дню рождения Нарциссы, – продолжая ухмыляться, предложил Люциус.
Хилая улыбка, веселое презрение.
– Если будет так же весело, как на рождественском ужине, боюсь, я найду компанию поинтереснее, съезжу в питомник к соплохвостам, например.
Кошмар, что творит эта девчонка, это просто невозможно. Аллегра начала звонко смеяться,
– Вам необходимо расслабиться, – наконец выдавил Люциус.
– Это, позвольте узнать, как я смогу расслабиться в компании мужчин, по обычаю держащихся стайкой от своих женушек. У вас все разговоры: о квиддичных матчах, наследниках, политике, да ещё и пьете гадкий виски в свободное от болтовни время… Нет уж, увольте, – она поморщилась, снова глотнув из бокала.
– Боюсь, это лучшее, что я могу предложить.
Люциус пригласил в мужскую компанию девушку, ради этого стоит прожить оставшиеся до банкета три дня.
– Амикус никогда не пропускал подобных мероприятий, да и вы, помнится, тоже.
– Мне всегда хотелось поскорее оттуда удалиться.
– Это пока вы были в своем обличии, не думаю, что вам уж так будет противно наше общество, тем более виски вы пить научились, – Люциус перевел дыхание. – Вы можете проникнуть в такие закоулки жизни, вам предоставляется шанс знать о том, что не должна знать женщина. Ответить на извечные вопросы. Аллегра, у вас потрясающий ни с чем несравнимый дар, дающий вам особое преимущество.
– Да, не надо эпилироваться и выщипывать брови, – сквозь пелену взгляда протянула она.
Она невозможная, Люциус вновь зашелся в истинно мужском смехе, утонченном и таком порывистом. Невероятная девушка, он оценил немного пошловатую шутку из изящного ротика, но это было воистину великолепно, он давно не испытывал такого позитива… А утро казалось таким далеким, когда он пришел совершенно в другом расположении духа, полный подозрений, новых вопросов о загадке личности, в неведении, что мерзлоту серых глаз так быстро можно сменить на тепло, правда, она сама разрешила вторгнуться в личное пространство, даже намеренно подвела к этому, позволила холоду отступиться. Быть может, Аллегра просто устала быть затворником собственного сознания…
~~
Бедный, бедный Люциус, ты понял не все, не уловил главного, я теперь тоже вижу в тебе не просто коллегу…
Эпитафия:
«Неизбежное – есть смерть…» – я вложила два смысла, имеется в виду еще и жизненная цель, путь Пожирателя смерти.
КОЛЛАЖ:
http://s15.radikal.ru/i188/1001/bb/aa1800889657.jpg
====== Часть 2. Глава 9. Сакура. ======
Я бы хотела все забыть, вернуться к началу пути, исправить непоправимое, жизнь так жестока к глупцам, она не прощает ошибок и постоянно напоминает о том, что все могло быть иначе, не выбери я путь, о котором тогда даже не задумывалась. Боль затуманила разум, ненависть оглушила сердце. Помню красные глаза, сверкающие алчной жаждой, по-хозяйски осматривающие новое приобретение – юную обозленную девушку, готовую вершить его волю. Лорд не ошибся, я способна на многое, убивать, подставлять, плести интриги.
В зеркале отражался погибший человек: темные волосы, карие глаза, сеть морщинок в уголках губ. Отец, больно быть тобой, неуютно, тошнит от самой себя. Парадный костюм серого цвета, платиновые запонки, выбранные мной к одному из твоих дней рождения. А в окне красивый сад с заснеженными вишнями, под которыми ты погребен. Ты так любил эти деревья, говорил, что они похожи на меня, такие же нежные, простые, в то же время, утонченные. В цвету прекрасные, похожие на ангелов, спустившихся с небес на бренную землю, осенью колкие, сравнимые с руками дьявола. Ты не ошибался, олицетворяя меня с ними, только я потеряла крылья и превратилась в лысую крону, чернеющую под небосводом в объятиях холода, теперь я буду такой вечно, безжизненной, не имеющей право на цветение. Безликая древесина, черные ветви мыслей, жалкое подобие живописной японской сакуры…