Отражение в стекле
Шрифт:
Взяв лёгкий перекус, Артём сел на автобус до окраины города, где находилось одно из кладбищ, растянувшееся на километры полей из стальных оград, крестов и гранитных плит. Лишь один раз он смог прийти на это кладбище до этого: в день похорон Веры, который помнил так, будто это было вчера.
Позднее лето, ознаменованное прохладным ветром. Её родители не хотели устраивать широкие поминки: лишь те, кто был дорог ей и кому была дорога она. Артём вспомнил её бледное и неподвижное лицо, смотреть на которое было больнее, чем держать руку на раскалённой сковороде. Скорбь, неясно смешанная со страхом… да только страхом за что? За будущее без неё? Может и так, да только мысли о дальнейшей
Скрипучие ворота кладбища уныло поприветствовали вошедшего, впуская в редкую берёзовую рощицу: пыльные тропы плутали между гранитными големами людей, чьи портреты были выгравированы на чёрных плитах.
«Вспомнить бы теперь, где она…»
«На меня не особо надейся. Я поищу, но не уверен, что это тут есть, так что времени займёт явно достаточно»
«Просто покопайся, на случай, если я не найду раньше тебя»
«Или я просто промолчу, и скажу, что не нашёл. Тогда я сохраню тебе больше нервных клеток», – Сущность пытался отшучиваться, но по его внутреннему голосу было слышно нарастающее волнение.
«Нет, ты потратишь моё время. Я найду её, даже если придётся до ночи здесь плутать»
«А ты не подумал, что тебя раньше отсюда выпнут? Я не уверен, но что-то мне подсказывает, что тебе не дадут шарахаться среди могил ночью»
«Тогда я приду завтра, если понадобиться, то и послезавтра. Я угроблю ровно столько времени здесь, сколько оно того потребует!»
«Упертый, конечно… нет, даже бараны менее упертые, чем ты!»
«Не умничай там, а работай»
«У меня хотя бы хватает возможностей для этого. Она с краю: пройди метров двести по основной тропе и сверни налево, а там уже до упора. Она под берёзой»
«Спасибо…»
«Ну, хоть вежливый. Тебе час за глаза? Я всё ещё не хочу находиться при этой встрече лично»
«Давай два. Я ещё хочу обдумать кое-чего после этого… наедине с собой»
«От себя не скроешься! Ладно… – Сущность вздохнул, – вернусь через год, а по твоим меркам через два часа и-и-и ещё три минуты!»
«Можешь и по моим меркам через год возвращаться»
«Размечтался. Удачи»
«Она мне понадобится»
Как и сказал Сущность, могила Веры была на краю кладбища, возле молодой берёзы. Блестящий заборчик со смазанной калиткой бесшумно поприветствовали Артёма, хотя он того вовсе и не просил.
– Ну… вот и я, Вера.
Лицо девушки грустно смотрело на Артёма с чёрной плиты. Рядом лежал свежий букет роз, отдающих бежевым оттенком, пара конфет и потухшая свеча в жестяной оправе. Видимо, родители всё ещё навещали единственную дочь, так рано и несправедливо покинувшую их.
– Ты не любила розы… и цветы в целом, как я помню, хотя ты-то знаешь, что у меня память ужасная. Но приходить с пустыми руками тоже неприлично, так что у
Писатель положил букет хризантем рядом с лежащими цветами.
– С чего я вообще решил, что лучше всего, если меня сейчас кто-нибудь посчитает за психа, проходя здесь? Наверное, я просто не хочу сидеть в тишине, да и меня здесь не было уже очень давно… ты, кстати, мне снилась вчера. Забавно, да? Я потом твою фотографию на стол поставил. Ты говорила, что мне ларчик возвращаешь. Помнишь про ларчик? Я от таких воспоминаний готов разрыдаться прямо сейчас…
Артём присел на корточки и упёр взгляд под себя.
– Наверное, это неправильно, что я только сейчас к тебе пришёл. Почаще надо было заходить к любимой-то девушке. Сколько уже порознь живём… а до сих пор люблю. Видать, меня от этого уже ничто не спасёт. Раньше не думал как-то об этом, а вчера… не могу я по другому, понимаешь? – слова медленно начинали застревать в горле, формируя ком. – Просто был слишком счастлив с тобой тогда… тогда…. А сейчас? Оклемаюсь ещё… и потом счастлив наверняка буду! Может, ещё с кем-нибудь сойдусь, перестану твою память мучить, но не бойся, тебя я тоже не забуду, Вера. Я наоборот, собираюсь тебя почаще навещать. Лишь бы только случайно с твоими родителями не встретиться… я ведь не знаю, как они сейчас на меня реагируют.
Сзади кто-то тихо прошёл, шаркая каблуками по земле. Артём поёжился, но не стал оборачиваться: мало ли кто с кем пришёл повидаться.
– А я ведь теперь книги пишу. Не рассказы, как тогда, а настоящие книги, на издательство работаю. Редко так, да и плохо пока получается, но уже даже хвалят! Я тебе, может, прочту что-нибудь… но не сейчас… когда хорошо писать научусь, чтобы вместе смеяться над тем, как я писал раньше забавно…
–…А помнишь Маска? – продолжал Артём. – Друга-то моего единственного, раздолбая этого, каких свет не видел. Я с ним сдуру на вечеринку пошёл… лучше бы дома посидел ещё: там вакханалия похлеще, чем на концерте у того певца… как же его звали-то? Не помнишь? Я не помню, а жаль… пел он хорошо. Я, кстати, теперь не только с ним общаюсь: Марго, Алиса… да… нашёл чем хвастаться перед девушкой. Подруги мои, не бойся, никто ещё у тебя меня не украл! Ты с обеими чем-то схожа, может, даже сдружились бы. Но… похожи-то, это да… но вот таких как ты в природе больше не водится, я тебя одну такую урвал… да как урвал, так и прошляпил.
Снова шаги. Такие же тихие, но теперь приближались, вместе с лёгким дуновением ветра.
– Значит, не врал про Веру.
– Привет, Алиса… – Артём почувствовал, как спина загорается от стыда.
Она подошла ещё ближе и встала чуть позади.
– Прости, что подслушивала. Ты опять оказался там, где я не ожидала тебя найти.
– Ничего, я не злюсь.
– Я рада.
Артём бросил ещё одни взгляд на могилу и медленно поднялся.
– Ты откуда про Веру знаешь вообще?
– Помнишь, я тебе возле «Соколовского» сказала, что кое-что потом тебе расскажу? Мы когда у Кати были, ты начал про жизнь рассказывать: про Веру, про отца там было, в общем, успел по всем летам пройтись. Я мало что запомнила, но вот про Веру и… и Александра запомнила очень крепко.
– Всё понятно: я в очередной раз разучился держать свой язык за зубами и ничего не смог с этим сделать.
– Ты всё правильно сделал. Нельзя так долго такие грузы на душе таскать. Так ведь и с ума сойти можно.