Отражение в тебе
Шрифт:
– Яр?
Медленно перевёл взгляд. Над ним склонился человек. С волос вода ручьями льётся, широкие рукава ветровки исполосованы, полощутся на ветру, точно бахрома плавника. Тонкое лицо, высокие скулы… и глаза русалки.
– Ты меня слышишь?
– У т-теб-бя… у т-теб-бя губ-бы с-синие…
Матвей облегчённо прикрыл глаза и прижался лбом к его лбу.
– И т-теб-бя т-трясёт-т вс-сего…
– На себя посмотри.
Его сгребли в объятия, отрывая от воды. К горлу подступила тошнота, в ушах звенело, кружилась голова. Яр пропустил руки под мокрой ветровкой и вцепился в облепившую тело брата футболку.
– Зачем ты опять с ней
Он сжался.
Плеча коснулись сухие губы, прижались к ноющему, никак не заживающему, укусу.
– Я же запретил.
– Я с ней не с-спал…
Матвей сжал Яра ещё сильнее.
– Она всё подст-троила…
– Тшш, успокойся, я знаю. Мне твой друг рассказал.- Едва слышный смешок.- Пообещал, что в следующий раз действительно меня прибьёт, если из тебя привидение сделаю… Пошли домой, тебе в душ надо.
– А где… она?
– Кто?
– … Лиса…
Обнимающий его человек напрягся, скрипнул зубами.
– Саша увёл, чтобы я не убил. Мы с ним вас искали, когда оказалось, что ни ты, ни она на телефонные звонки не отвечаете. Как раз из-под деревьев вышли, когда она тебя толкнула.
– Она нечаянно.
Матвей подцепил пальцем его подбородок, секунду смотрел в глаза. Яр зажмурился, зная, что вот сейчас его брат наклонится и поцелует. Но поцелуя так и не последовало.
– Да за что ты её так любишь?- с тихой злостью процедил Матвей.
Яр моргнул, недоумённо глянул на близнеца.
– Я не люблю её.
Действительно не любит. Ну нравилась. Но когда это было? Да и было ли?
– Неужели?- непривычная змеиная улыбка.- Тогда почему ты прискакал сюда?
Злая усталость накатила волной. Плохо понимая, что делает, Яр кое-как разжал сведенные судорогой пальцы и вцепился в футболку брата уже спереди. Тряхнул. Хотя, скорее, сделал попытку.
– Из-за тебя, идиот! Это всё из-за тебя! Потому что ты сам не свой был! Потому что ты меня избил! Потому что ты дикая тупая псина, которая только и умеет что скалить клыки!!!- Обнял за шею и глупо разревелся.- Потому что ты мой брат…
До квартиры они добрались уже в сумерках, оба мокрые, замёрзшие. Не выпуская руки Яра, Матвей заскочил в ванную, отвинтил вентили и закинул брата под душ.
– Раздевайся.
– Ч-чего?
– Хочешь в одежде мыться?
И Матвей стянул собственную разодранную о подводный штырь ветровку. Следом в бельевую корзину полетела мокрая футболка.
– Ты что делаешь?!
– Я тоже замёрз.
Матвей шагнул к Яру и, прежде, чем тот протестующее пискнул, стянул с него обвисшую едва ли не до колен пайту и позеленевшую после водохранилища рубашку.
Горячая вода обожгла остывшую кожу. Яр судорожно охнул… и тут же влепился в стену – Матвей расстегнул свои джинсы и, ни капли не стесняясь, стал снимать и их. Потом повернулся к нему.
– Только попроб… уй! Придурок, отцепись от меня!
Вжикнула молния. Яр согнулся, пытаясь хотя бы так защититься от спокойного вишнёвого взгляда на своей ширинке.
– Сам сниму!
Матвей убрал руки, отступил под поток воды. Яр, пыхтя над липнущими к ногам штанинами, мельком зыркнул на брата. Тот стоял под тугими струями, расслабленный, спокойный. Спина прямая, плечи расправлены, под кожей тугие мышцы перекатываются. Ну почему старшим всегда всё достаётся – сила… здоровье? Сам он рос болезненным, от любого сквозняка чихал, поэтому так и остался костлявым и невысоким. Хм… по сравнению с братом. До знакомства с Матвеем у Яра комплексов не было, но сейчас рядом
Тпррррррру!!!
– Ты чего?- Матвей обернулся, глянул, как Яр усердно шлёпает себя по щекам.- Тебе плохо?
Блин, ещё бы!!!
– Иди сюда, тебе отогреться надо.
– Я не…
Матвей смыкнул на себя. Яр влетел к нему в руки, отчаянно стараясь не краснеть от мысли, что они оба голые. Его крутанули от себя, подставляя под воду. Затылок пощекотало горячее дыхание, по коже побежали мурашки.
– Всё никак не согреешься…
И этот гад прижался к нему! Яр замер. В ушах опять заколотилось сердце. А Матвей, словно не соображая, что ему и так не по себе, ещё и руками талию обвил. Пальцы скользнули по животу.
– Отпусти меня…
– Сначала отогрейся и перестань трястись.
Да не потому его трясёт! Просто рядом стоит голый Матвей, который прижимается совсем не так, как должен прижиматься к парню второй парень. Хотя… когда-то, то ли во сне, то ли в другой жизни, их это совсем не смущало…
…Когда-то безумно давно, так давно, что правда стала похожа на выдумку, а фантазии сделались реальностью, Яра всегда было двое. Один болел, а второй удирал из своей кровати и приходил к нему – пробирался под одеяло, прижимал к себе, греясь и грея. Всегда вместе, всегда рядом. Кажется, Яр даже специально однажды в луже болтался, чтобы заболеть. А, может, и нет, кто будет уверен в своих поступках в четыре-пять лет? Кто себя вообще в этом возрасте помнит? Яр никогда не помнил. Для него жизнь начиналась даже не в первом классе – мать рассказывала, что с детьми он тогда не ладил, а тех, кого подсаживали ему за парту, нещадно колотил, неважно, мальчик или девочка. Для кого он берёг место? И почему, будучи приветливым и сравнительно общительным человеком, так и не завёл раньше друзей? Лиса и Сашка были первыми посторонними, которых он отважился впустить в своё сердце… после того, как у него появился Матвей. Появился… или вернулся?..
– Ты ведь меня помнишь, да?- едва слышно шепнул Яр, но Матвей расслышал, прижался ещё сильнее, уткнулся лбом в плечо.- Почему ты мне не сказал?
– Хотел подождать, пока ты придёшь в себя после аварии,- бессовестно соврал Матвей.
– Врёшь!- Яр раздражённо вывернулся из объятий, повернулся к брату лицом.- Что случилось, что наши родители разошлись и разделили нас?
– Просто характерами не сошлись,- опять наглая ложь.
Тыць кулаком в живот! Матвей даже не поморщился. А Яр едва не скривился – блин, да у него не пресс, а кусок железа под кожей!!!
– Дай сюда,- брат перехватил ноющую кисть, коснулся губами отбитых костяшек.
– Отпусти, псих!
Поцелуй. По затылку скользнуло холодом. Мама миа – внизу живота подло потянуло болюче-сладостным возбуждением. Мимо воли перевёл взгляд на пах Матвея. И залился краской.
– Пусти…
– Яр…
– Я уже отогрелся, пусти меня!- Оттолкнул брата и выбрался на коврик.- Где полотенце?! А, чёрт, ну и фиг с ним!
Толкнул дверь. На пороге сидела Барселона.
– Кыш,- неуверенно потребовал парень. Собака только неодобрительно прижала уши.- Скажи своей псине, чтобы она с дороги свалила…- Яр обернулся. И тут же уткнулся носом в грудь стоящего за ним Матвея. Сглотнул. Зажмурился.