Отражение во мгле
Шрифт:
— Поняла, — прошептала Марина. — Тогда мне ничего от тебя не надо. Только одно. Посмотри мне в глаза.
Сабрина убрала ладонь с горла пленницы, отпустила волосы. Обхватила ее голову и, приблизив к себе, пристально посмотрела во влажные от слез глаза, полные отчаяния и какой-то завораживающей красоты.
— Я ведь не дам тебе покоя, — прошипела со злостью Марина. — Я буду в кошмарах приходить, после того как ты поймешь, что погубила меня и ребенка! Так запомни эти глаза на всю оставшуюся жизнь, чертова тварьская шлюха! — И до сего
Молодая охотница резко отпрянула и принялась тереть щеки, ощущая совершеннейшую растерянность. Отвернувшись, отошла к столу. Что-то мягко ударилось в спину. Сабрина обернулась. Это были ее шерстяные носки, которые Марина сняла с себя и швырнула в ненавистную охотницу.
— Пропади ты пропадом. — Пленница ненавидяще смотрела на нее.
Во мраке послышались голоса. Тор, Масуд и Кожевников возвращались.
— Ой, ты на столе прибралась? Да не стоило, — заулыбался редкозубый отшельник, почесывая висок. — Мы тут срач развели, а ты хлопочешь. Но коли так, сейчас кушать будем. Голодная, небось, ага?
Не дожидаясь ее ответа, слово взял Масуд, а тем временем Тор зачем-то пошел в бревенчатую хижину.
— Сабрина, слушай. Вестей о гонце с Перекрестка Миров не было. Мы забираем девку и ведем ее в столицу. Ты побудь здесь.
— Зачем? — Охотница окинула всех хмурым взглядом.
Масуд повернул голову и взглянул на Кожевникова.
— Я тебя хотел попросить, — снова улыбнулся старик, — в коптильне помоги мне. Там работы не много.
— Зачем девку вести в столицу? Какой смысл ее таскать взад-вперед? Ведь отсюда намного ближе до алтаря. — Сказав это, Сабрина с недоброй ухмылкой взглянула на Марину.
Обида на пленницу и желание устрашить ее было сейчас сильнее, чем непонятное и навязчивое желание окружить заботой.
— Во-первых, нам надо на «Октябрьскую». Узнать. Пока эти чертовы церберы сюда шли, заступали на пост, нажирались и дрыхли, гонец из центральной общины все-таки мог прийти в центр Архиона. Если нет, то однозначно, что Перекресток Миров нарушил договоренность. И не важно, пошел ли за нами кто-то своенравный или весь гадюшник решил гонор свой показать. Центральная община не приняла своевременных мер, а значит, ей нести ответ. А если это организованная акция… По-любому. Короче, бабу лучше запереть в столице. Там основные наши силы, и эти, с Перекрестка, не идиоты, чтобы нападать на центр. А вот сюда могут прийти запросто. Они ведь знают, что тут не много людей.
— Если бы знали еще, как эти церберы несут свою вахту, то давно уже напали бы, — усмехнулся Тор, выходя из жилища Кожевникова и пряча что-то за пазухой комбинезона.
— В общем, надежнее ее подержать там, пока мы не разобрались. А потом сразу вернемся сюда. Ну и за паханом твоим отправимся, если он с новостями к тому времени не придет. — Масуд потер ладони и, сняв поводок с дверной ручки, властно за него дернул. — Вставай, крошка.
Марина небрежно отбросила овечью
Молодая охотница шагнула к печи, нагнулась за непросохшими валенками и швырнула их под ноги Марине.
— Надевай!
Ствол СВД чертил невидимую прямую пониже горизонта, даже пониже верхней кромки того берега. Иногда он резко замирал напротив какого-нибудь темного пятна на еще различимом в сумерках белом снегу. Но нет, это всего лишь разбитая машина или торчащий из сугроба гнилой пень. Но не человек.
— Зараза, — пробормотал Жуковский, вглядываясь в оптику снайперской винтовки.
— Неужели ушел? — спросил Волков.
— Да не просто ушел. Убежал, чтоб он подох там, гнида. — Андрей, на секунду оторвавшись от прицела, покосился на Константина.
Ломака морщился от досады, ему на душу тяжелым грузом ложились бранные слова Жуковского.
Селиверстов, понимая чувства парня, успокаивающе похлопал его по плечу.
— Ладно, Кость, не терзайся. С кем не бывает. Ты ведь и оружия-то огнестрельного в руках не держал.
— Ну да, — проворчал Константин.
Однако слова Василия едва ли его утешили.
— Жук, а какого рожна ты на тот берег смотришь? С хрена ему туда бежать? — Волков толкнул Жуковского. — Это же табу. Территория тварей.
— Во-первых, иди к черту и не толкайся. Во-вторых, я не только на тот берег смотрю. Я всюду смотрю. Но свидетель, мать его, Армагеддона на то и фанатик безбашенный, чтобы поступать так, как нормальные люди не поступают. Он ведь знает, что там его никто искать не будет. — Сколько ему открытого пространства преодолеть надо? — возразил Селиверстов. — Глупо это.
— Почему открытого? — Андрей взглянул на искателя. — Ты глянь, сколько барж торчит изо льда. Может, он в одну залез, да и дрищет сейчас там.
— А что будет, если человек перейдет на ту сторону? — проворчал Ломака, задумчиво глядя на противоположный берег.
— Ну, если это не охотники, пришедшие к алтарю с жертвой, — заговорил Жуковский, внимательно следя за реакцией Константина, — а любой другой человек с совершенно другой, и не важно какой, причиной, то он потревожит гнездо. Причем к гнезду приближаться необязательно. Воины очень хорошо чувствуют человеческое присутствие на своей территории.
— И что будет?
— А то, что хрупкий экологический баланс полетит ко всем чертям и твари ломанутся на наш берег. Начнут охоту на всех подряд. Хреново тогда будет.
— И много их? — спросил нахмурившийся Степан.
— Да черт его знает. Полсотни. Может, сотня. А может, и того больше. Я не знаю, как у них сейчас… — Жуковский вдруг замолчал и опять стал разглядывать окрестности через оптику.
— Что там? — снова задал вопрос Волков.
— Да ничего, — буркнул Андрей. — Вася, ты давай. Потряси Паздеева, пока он дуба не дал. Ты же хотел перетрещать с ним, верно?