Отражение
Шрифт:
— Иди сюда, — Арти потянул ее за подол пеньюара и усадил себе на колени. — Кажется, моя жена вернулась?
— Я всегда с тобой, — улыбнулась она.
Глава 13. Осколки судеб
Все вокруг сходили с ума, спорили, волновались, Найрин же словно плыла на сладком облаке счастья. Она уже видела, как все будет дальше. Папочка Альваро надавит на сына, который своей скоропалительной помолвкой поставил под
Красные псы выкатили ультиматум, и черным ничего не останется, как только отдать девчонку. Кто она — просто тень, возомнившая себя королевой. Ничтожество, укравшее ее судьбу.
— Фатаруг, — с ненавистью выплюнула Найрин, и девка со второго курса шарахнулась в сторону.
После того, как Себастиан связался с тенью, Найрин чувствовала себя изгоем, но теперь она ходила по коридорам академии королевой. Ведь каждый день мог стать тем самым днем, когда Себастиан признает свою ошибку и попросит Найрин вернуться.
Она не станет ломаться или мучить его раздумьями и скажет «да» сразу же. Это разумно — подтвердить лояльность дома правильным союзом. А она, Найрин, правильная.
Свернув в женский туалет, Найрин поставила сумку возле умывальника и посмотрела в отражение в зеркале. Глаза как будто покраснели еще сильнее, но это ничего. В книге писалось о возможных последствиях. Найрин была к ним готова.
Она заперла дверь на задвижку, нарисовала на зеркале знаки помадой.
— Давай же, — прошептала, вызывая в памяти ту сладостную картину, где они с Басом были вдвоем.
Зеркало затянулось туманом, который сперва загустел до молочной белизны, а после стал серым, как дым пепелища.
— Себастиан, — позвала Найрин, вглядываясь в туманную даль и пытаясь увидеть там свою судьбу.
Кто-то идет по предначертанному пути, но она способна проложить дорогу сама. Она получит свое счастье, чего бы это ни стоило. В отражении мелькали тени, вырастали и таяли силуэты, мерцали знаки древних чар.
— Себастиан, — произнесла она громче, но туман почернел как сердце Ночи.
Вынув из сумки острую шпильку, Найрин вонзила ее в подушечку указательного пальца, зашипев сквозь зубы от боли. Расковыряв рану поглубже, провела пальцем по знакам на зеркале, питая их кровью. Такие чары обязаны сработать!
Черный туман разверзся, и к ней шагнул Бастиан.
— Наконец-то, — выдохнула она, качнувшись навстречу отражению. Не сдержав чувств, прижалась губами к холодному зеркалу.
Все будет хорошо. Они будут вместе. Как иначе?
Себастиан отшатнулся и вытер губы тыльной стороной кисти.
— Постой, — пробормотала Найрин. — Погоди!
Себастиан покачал головой, отвернулся и пошел прочь.
—
Он уходил от нее в отражении так же, как и в реальной жизни, и никакие знаки не могли этого изменить. Схватив шпильку, Найрин расцарапала себе пальцы, обвела старые знаки запрещенных чар еще раз, и снова…
Чаросвет прошил туман тонкими белыми нитями, разбивая его на осколки. В одном из них Найрин успела заметить Баса и рядом с ним еще одну фигуру, сотканную из теней.
А потом все развеялось, и осталось лишь зеркало в женском туалете и размазанный отпечаток помады. В отражении была только она, Найрин, с истерзанными в кровь руками и безумием в покрасневших глазах.
В дверь постучали, но Найрин не спеша включила воду, вымыла руки, сотворив чары для заживления ран. Подержала ладони под холодной струей, которая упрямо окрашивалась в розовый.
Ритуал прошел отлично. Весь мир содрогнулся от ее любви. Все судьбы смешались. Даже оракулы в шоке. Что же случилось потом? Неужели она где-то ошиблась?
Найрин выхватила книгу из сумки и судорожно пролистала страницы, пачкая их кровью. По идее, то отражение, которое она увидела в зеркале в спальне Баса, должно перейти в другие зеркала. Во все зеркала, в которых Найрин проведет ритуал. Еще раз пять или шесть. А потом достаточно будет лишь посмотреть в отражение, чтобы сработал дубль. Изнанка перевесит суть и станет ею. Отражение обретет плоть и кровь и превратится в реальность.
Настойчивый стук прервал ее мысли.
— Ты скоро там? — капризно спросили из-за двери.
Ярость, так долго не находящая выхода, требовала разрядки, и Найрин сложила пальцы в знак молота — так, чтобы не убить нахалку за дверью, но хорошенько ей вмазать. Отличный удар, чтобы не оставить следов.
Выдохнув, она направила чаросвет, но жалкие искры осыпались с ее руки, не долетев до двери.
— Пошли в туалет на втором этаже, — сказал кто-то другой. — Тут кто-то, видать, совсем обделался.
Они заржали как две кобылы, дробный стук каблуков застучал копытами и затих. А Найрин развернула ладони кверху и позвала чаросвет. Линии жизни слабо замерцали.
Найрин сглотнула и повернулась к зеркалу. Кожа будто посерела, а проклятая челка торчала пожеванной мочалкой.
— Это ничего, — пробормотала она своему отражению. — Это пройдет.
Та, другая Найрин, не верила ей ни на грош.
— Это все из-за Мэди, — сказала она, и отражение кивнуло, подтверждая ее слова.
Найрин достала из сумочки помаду, подкрасила губы. Рука дрожала, и получилось так себе.
— Я убью ее, — поклялась она, и Найрин в зеркале одобряюще улыбнулась красным ртом.