Отражение
Шрифт:
— Теперь все чары повернутся против нее! — кипятился Шрам. — Ее могут убить!
— Если ее убьют, то мы за нее отомстим, — заверил Первый. — Но я, конечно, надеюсь, что Мэдерли выживет и наконец-то поймет, кто ей враг, а кто друг. Пусть чаросветы покажут свой истинный облик. Она убежит от них, сверкая пятками, и вернется домой.
— Значит, ты ради этого все и затеял? — уже спокойнее спросил Шрам.
Не только. По правде сказать, он до последнего сомневался — стоит ли пускать силы в ход. Но когда увидел сверкающие золотом улицы, красивых женщин в бесстыжих
Лишь ради ощущения этой власти стоило открыть артефакт, выпуская тьму на улицы города. Его бросало в сладкую дрожь от одних воспоминаний.
Первый перевел сбившееся дыхание.
— Нам нужны ее силы, — пояснил он, придвигая тарелку ближе. — Мы израсходовали почти всю тьму. Надо больше. Гораздо больше!
К тому же его беспокоило, что девчонка обрела множество друзей и союзников. Так-то Первый был вовсе не против. Им нужен был символ, чтобы сплотить ряды. Но ее популярность росла с каждым днем. Королева ночи, наследница седьмого дома… Лучше держать ее под контролем.
— А мести чаров ты не боишься? — поинтересовался Шрам. — Они не простят пролитую кровь. Они пойдут в Сумерки.
— Дом красных псов далеко от центра сопротивления, — невозмутимо ответил Первый. — Пусть идут, тогда в наших рядах прибавится сторонников.
— Но дом Альваро тоже будет под ударом! — все не унимался Шрам. — А там — жених нашей Мэди.
— Поганый чар! — взорвался Первый, устав сдерживать эмоции, и стукнул кулаком по столу. Тарелка с нехитрым обедом жалобно звякнула. — Да пусть бы они все перегрызли друг друга! Не зря символы их домов псы да кошки, они не могут жить в мире. То ли дело великий дом ночи. Он парит надо всеми как птица.
— Мэди любит того чареныша. Без него ее свет погаснет, — упрямо напомнил Шрам.
— Ну, насколько-то ее хватит, — возразил Первый, пробуя жаркое. Хорошо, что Рут не убили твари ночи — готовила она отменно. — Зарядим все артефакты по максимуму. А дальше видно будет. Было бы неплохо заполучить на свою сторону высшего чара.
— Он не предаст свой дом.
— Как знать, на что чар пойдет ради любви. Один раз он чуть не выжег себя дотла, помнишь? А если нет, что ж… Будут встречаться тайком, под нашим присмотром. Вряд ли он сможет забыть ее.
— Тут ты прав. Тот чар, отец Мэди, отдал жизнь за любимую даже после долгих лет разлуки.
Первый поморщился как от зубной боли и буркнул:
— Сперва надо привезти Мэди сюда и убедить поделиться тьмой.
А уж он умеет быть очень убедительным.
— Понятно, — кивнул Шрам. — Когда поедем?
Раньше его лояльность не вызывала вопросов, но в последнее время Первый сомневался — стоит ли ему доверять. Он бы назвал это чутьем зверя, на которого уже много лет велась охота. Поэтому он и не взял Шрама на вылазку в город Рав. Поэтому и старался задвинуть его в сторону. Да, Шрам — один из сильнейших бойцов,
— Скоро, — ответил Первый. — Надо кое-что подготовить. Пойдешь со мной.
Пусть это будет его решением.
— Ей и правда опасно оставаться с чарами, — проворчал Шрам. — А уж после этой провокации в городе Рав и подавно. Все же зря ты это сделал!
Первый отпил чай, облизнул губы и пристально посмотрел на Шрама. Люди частенько терялись под его взглядом, и Первый знал, что его глаза — светлые, почти белые — их пугают. Это что-то на уровне инстинктов. Небось, напоминают глаза чара.
— Сейчас мы с тобой вдвоем, — неспешно произнес он. — И я прощаю твое недоверие. Но если ты начнешь выражать сомнение в моих действиях публично, то пожалеешь об этом.
Шрам хлопнул его пятерней по плечу, и если бы Первый не сидел, то едва ли удержался бы на ногах.
— Я не стану подрывать твой авторитет, — пообещал Шрам и вышел из комнатушки.
Первый потер плечо и задумчиво посмотрел ему вслед. Эта лысая образина куда умней, чем кажется. Надо будет поразмыслить над этим. Но потом. Сейчас есть дела поважнее. Пора вернуть птичку в гнездышко.
***
— Нам надо расстаться, — сказала я, но Бас лишь вздернул темные брови, продолжая невозмутимо намазывать хлеб творожным сыром. — На время, — торопливо пояснила я. — Бас, это лучший выход. Я не хочу ставить тебя перед выбором: я или твой дом. А так и будет. Это моя вина — то, что случилось в городе Рав. Я должна была крикнуть, когда Первый схватил меня, сопротивляться. Сейчас-то Элма научила меня приемам…
Бастиан поставил передо мной чашку с кофе и тарелку с бутербродами. Взяв один, откусил чуть не половину.
— Мы сделаем вид, что поссорились, — продолжила я. — Никто не удивится. Я только и слышу, какой это ужасный мезальянс: наследник Альваро и сумеречная тень. Я перееду в общежитие, а Элма за мной приглядит.
Бас доел бутерброд и, отпив кофе, облизнул губы, и я, как завороженная, прилипла к ним взглядом.
— Мы можем встречаться тайком, — предложила я. — Только чтобы никто не заметил.
Потому что я без него не смогу. Просто умру без его губ, глаз, смугло-золотистой кожи, всех этих мышц, которые он и не думал прятать под одеждой. Он снова в одних лишь трусах, а я ведь просила!
Бастиан допил кофе и оперся на барную стойку обеими руками, задумчиво меня разглядывая.
— Что? — с вызовом спросила я.
— Ничего, — миролюбиво ответил он, улыбнувшись. — Я ничуть не удивлен. Чего-то такого я, в общем, и ждал.
— Мне кажется, это подходящий вариант, — пробубнила я, опустив ресницы, чтобы не видеть безжалостный чаросвет в серых глазах, который будто пронизывал меня насквозь. — Пока все не уляжется.
Да, это было бы разумно. Мы могли бы скрывать наши отношения, сделать вид, что расстались. Это бы спасло дом Альваро, дало время выяснить больше о седьмом доме — со всех сторон правильно, как ни посмотри. Но как же мне хотелось, чтобы Бас отказался!