Отраженная угроза
Шрифт:
– Какие колючки, какие баллончики? – рассердился Сенин. – Хватит чушь пороть.
Но это была не чушь. Ночью Валенски тихо умер.
Сенин оттащил его на полсотни шагов от лагеря, нашел просторную поляну, выдолбил в земле продолговатую яму и положил тело туда. Затем навалил сверху большую груду сучьев, облил их топливом из джипа, бросил горящую ветку. Всё это он делал как-то механически, ничего не чувствуя. Всё происходило как будто с кем-то другим. И до самого вечера он бродил между деревьями, всё еще не осознавая, что произошло.
На следующее утро Сенин проснулся
И только тогда он понял, что ему никто не ответит, Что теперь он здесь совершенно один. Лишь в этот момент его сердце сжалось, как и полагается, а в горле вырос огромный сухой комок.
Он побежал на ту поляну, где темнело большое горелое пятно, ему казалось, что он что-то недоговорил, что-то не сделал для этого человека, и хотелось сделать хоть что-нибудь – может быть, насыпать холмик и поставить деревянный крест или камень.
В безмолвном лесу уже не с кем было говорить и нечего было слушать. Сенин включал рацию и подолгу слушал, как переговариваются поселенцы. И тогда ему казалось, что он не один, что мир не застыл, в нем что-то происходит.
«База, на реакторную подвезите еще бухту изоляции, швы сифонят…»
«Перекройте второй и третий трубопроводы, запускайте малый цикл, завтра всё сделаем…»
«Лесовозы пусть ждут, пока не принимаем никакие грузы, отдыхайте…»
«Люди будут или нет? У меня полбригады в лишаях, лежат по койкам…»
«На участке шесть объектов остановлено, нужно укрывать пневматику, чтоб не разморозило…»
Эти будничные неинтересные разговоры были дороги Сенину, они заменяли жизнь и общество. А потом он услышал сообщение, которое никогда не хотел бы слышать.
«Официально сообщаю для вахтовых бригад: в связи с гибелью начальника отряда милиции обязанности временно возлагаются на…»
Сенин не запомнил, на кого.
И, наконец, он услышал обрывок передачи, которую ждал:
«…Борт-221 – База, уточните координаты посадочной зоны.
База – Борт-221, Икс-максимальный – сорок, Игрек-максимальный – сто двадцать, допуск – пятьдесят, азимут – сто двадцать.
Борт-221 – База, приготовьтесь к наведению по электронной сетке…
База – Борт-221, обновите метеосводку…»
Сенин нажал клавишу и сказал в микрофон:
– Ку-ку, а меня нет.
Он мог лишь догадываться, что последовало за этим, потому что выключил рацию и отшвырнул ее куда-то в снег.
Затем вошел в палатку, растянулся на кровати и принялся ждать. Ждать пришлось без малого сутки. Он услышал сначала гул мотора – машина долго кружила вокруг в поисках его лагеря. Потом остановилась где-то рядом. Послышался хруст снега под чьими-то подошвами.
Их было четверо, все вооружены, все в нелепых биологических скафандрах. Лиц не разглядеть.
– Господин Сенин? Правами капитана рейдера «Миротворец-221» и именем закона Федерации вы арестованы по обвинению в непреднамеренном убийстве восьмидесяти двух жителей колонии Торонто-9. Можете собрать личные веши.
«Восьмидесяти двух…» – услышал Сенин, и в затылке образовался какой-то космический холод.
Он начал перекладывать вещи из ранца в свою сумку. Вещей
– Побыстрей, пожалуйста.
Сенин окинул взглядом палатку – не забыл ли чего. Камни! Ящик стоял у изголовья пустой кровати биолога. Ящик был слишком большой, он не влез бы в сумку. Сенин открыл его в надежде просто пересыпать содержимое. Нет, пожалуй, не стоит. Все камни в аккуратных ячейках, отдельной стопочкой – сертификаты…
– Нельзя ли побыстрей?
Он взял в руки камень – тот самый, над которым Валенски трудился последние дни.
На одной стороне был знакомый ландшафт – снежная равнина, черные кривые кустики…
На другой – два человека, замахнувшиеся друг на друга геологическими молотками. У них одинаковые лица, одежда, позы. Словно один из них – зеркальное отражение второго.
И только несколько отличий у этого отражения. Изогнутые козлиные рога на голове. Выпирающие клыки. Змеящийся крысиный хвост. И глаза, горящие адским огнем.
«Всё правильно, – подумал Сенин. – Всё так и есть».
«…Таким образом, в судебном заседании установлено, что подсудимый, инспектор службы безопасности Южного Сектора акционерного коммерческого объединения „Русский космос“ Ганимед Сенин, временно исполняющий обязанности начальника группы активной разведки, действительно в подтвержденное материалами следствия время высадился в районе первопоселения Торонто-9, планета Евгения, звездная система Мрия, с целью воздействия активными органическими средствами на одну из разновидностей местного плотоядного кустарника.
Данный факт подтверждается свидетельскими показаниями экипажа целевого транспортировщика «Арго», а также администрацией первопоселения Торонто-9, представители которого заслушаны в установленном судебном порядке…»
В крошечном зале заседаний уместилось не больше двух десятков человек. А больше и не надо. Только официальные судейские чины, важнейшие свидетели, какие-то деятели от корпорации, да еще общественный адвокат от Федеральной полиции. Ни государству, ни корпорации не выгодно поднимать шум. Да и не будет никакого шума. Кому интересно, что где-то у черта на рогах погибло какое-то количество поселенцев? Да еще и по такой прозаической причине, как эпидемия. Никому это не надо.
Сенин рассеянно слушал, скорчившись за низким облупившимся барьером. До него только недавно стало доходить, что всё это не фарс, не страшный сон, даже не недоразумение. Всё настоящее – уголовный суд, скамья подсудимых, решетки на окнах. Ни под каким предлогом он раньше не мог представить, что окажется в такой роли.
Поначалу он еще хорохорился, по-свойски общался с охраной, блистал перед следователем профессиональным жаргоном, продуманно и грамотно отвечал на вопросы, чтоб тому легче было писать протоколы. Потом вдруг понял – это не поможет. Как из себя ни изображай своего, ты всё равно уже чужой. Ты по другую сторону барьера. И ничего, кроме брезгливой жалости, не вызываешь.